Коллег Гений третировал. Другого способа общения с коллегами он, кажется, и не знал. Хирургическое отделение называл «сантехническим», гинекологию — «отделением прочистки», неврологию — «лежбищем».

Представьте себе такую картину. Идет утренняя конференция, отчитывается дежурный хирург, рассказывает о непонятном пациенте, и вдруг из задних рядов раздается: «Ну у них в сантехническом дебил на идиоте сидит и кретином погоняет! У пациента серповидноклеточная анемия, а они его на стол брать собрались! (Т. е. — оперировать.) Ясное дело — им проще зарезать, чем лечить, это же и олигофрену понятно!»

Диагнозы Гения, поставленные большей частью «с налету», без долгих раздумий, всегда оказывались верными. Причем половина из них ставилась заочно (привет, доктор Хаус!). Общаться с пациентами Гений не любил.

В больнице Гения терпели не из-за его гениальности, хотя, конечно, от нее была большая польза всем отделениям, кроме патологоанатомического, которому все до лампочки, а из-за страха перед возможными последствиями. Больничная администрация понимала, что изгнанный Гений не угомонится, пока не сожрет всех своих обидчиков с потрохами. А много ли надо для того, чтобы посадить главного врача или заведующего отделением? Совсем немного. Особенно если быть в курсе происходящего.

Последний раз я видел Гения в конце 90-х. Потом наши пути разошлись совсем. От кого-то я услышал, что Гений уехал в Израиль. Ну, уехал и уехал, ничего особенного, там же одна половина врачей из Москвы, а другая половина — из бывшего СССР.

Особенное случилось, когда лет пять назад я встретил одну из бывших коллег. То да се, как дела, а помнишь…

— А помнишь Гения? — спросила коллега. — Он живет в Израиле в (название маленького города я пропущу), у него там оружейный магазин, от тестя унаследовал. Из медицины ушел. Я была у него два года назад.

— Да ну! — удивился я. — И как он?

— Да без изменений, ведет себя за прилавком так же, как в больнице! — хмыкнула коллега. — Все кругом олигофрены, один он умный.

Тяжело, наверное, быть гением.

Грустно, когда все вокруг олигофрены.

За время работы в медицине знал я около двух десятков главных врачей. Пятеро из них (двадцать пять процентов от общего количества!) лишились своих должностей из-за того, что происходило в таком прозаическом месте, как туалет лечебного учреждения.

История первая, самая трагическая. Женщина, находившаяся на стационарном лечении по поводу сохранения беременности, тихо родила в туалете и тихо утопила своего новорожденного ребенка в унитазе. Слетел с места главный врач районной больницы (теперь он работает участковым терапевтом), причем, по сути дела, слетел ни за что. По уму следовало наказать только дежурившую в те сутки смену. Они недосмотрели. Ну при чем тут главный врач? Однако, видимо, нужен был повод…

История вторая. В одной поликлинике уролог приторговывал наркотой. Покупатели вводили себе купленный продукт прямо в мужском туалете рядом с кабинетом уролога. Этой публике вечно же невтерпеж. Шприцы, разумеется, бросали на пол (или в урну). Однажды в туалет зашел оперативник из райотдела, который привез в женскую консультацию беременную жену. Обратил внимание на обилие шприцев, задумался и вывел уролога на чистую воду. Уролога посадили, главного врача сняли. Надо сказать — поделом. Во время обхода поликлиники в туалеты тоже надо заглядывать.