Однажды, когда Маша работала в одиночку на перевозке (то есть на доставке плохопередвигающихся пациентов из стационара домой), ее взяли в заложники в одной из квартир. Натурально — в заложники. Маша позвонила диспетчеру подстанции и прошептала, что ее заперли в квартире и не хотят выпускать. Разговор внезапно прервался. Диспетчер связалась по рации с водителем и узнала, что пять минут назад Маша вместе с доставленным из стационара пациентом и его друзьями в количестве трех человек поднялась в квартиру. Так положено — доставлять до дверей. Даже если пациента у подъезда встречают друзья-соседи-братья, фельдшер должен лично убедиться в том, что «груз» доставлен по назначению, то есть в квартиру. А то мало ли что. Вдруг пациент на лестнице упадет или еще что…
Велев водителю отъехать в сторонку, запереться в машине и ждать дальнейшего развития событий, диспетчер позвонила в райотдел и сообщила, что по такому-то адресу группа мужиков захватила в заложницы фельдшера. Вообще-то, диспетчер поступила не совсем правильно. Ей полагалось сообщить Центру, а уж Центр вызывал бы милицию и прочие службы. Но она решила, что так, напрямую и по-свойски, будет скорее и надежнее. В райотделе работают хорошо знакомые, можно сказать, родные люди. Не дадут нашей Маше пропасть. Да и ехать от райотдела до адреса, на котором Машу взяли в заложницы, недалеко. Можно сказать, рукой подать.
Тем самым диспетчер, не ведая того, спасла Машу от больших неприятностей.
Усиленному наряду в составе пяти сотрудников не пришлось вышибать дверь в квартиру или даже стучаться, поскольку дверь была гостеприимно распахнута. Войдя внутрь, милиционеры увидели идиллистическую картину застолья. Друзья встречали кореша, вернувшегося из больницы с загипсованной ногой, водка лилась рекой. На грозный рык: «Где фельдшер, суки?!», опешившие «суки» хором ответили: «С-с-спит в друг-г-гой к-к-комнате». Перебравшая Маша (а накачивалась она моментально) и впрямь спала в соседней комнате, заботливо накрытая одеялом.
Поскольку менты были знакомые, из «родного» территориального отделения, связанного с подстанцией множеством незримых, но крепких нитей, дело закончилось Машиным увольнением по собственному желанию. Если бы на вызов из Центра скорой помощи приехали бы какие-нибудь омоновцы плюс корреспонденты, Маша за свою невинную, в сущности, ложь могла бы пострадать куда сильнее. После она говорила, что не ожидала подобного развития событий. Думала, что выручать ее никто не приедет, а она потом скажет, что ее пожалели и отпустили. Не спрашивайте меня о логике, у сильнопьющих людей она весьма своеобразная.
Ныне Маша занимается политикой, стала активисткой одной из известных партий с фруктовым названием. Иногда я вижу ее в новостных репортажах и радуюсь, что у нее все хорошо.
Однобуквенная фамилия
Одна моя коллега, с которой я вместе работал в поликлинике, обожала таинственность и часто изъяснялась намеками там, где можно было сказать все прямо. Такой уж характер был у человека — усложняющий. Одни люди стараются все упростить, а другие все усложняют. Им так интереснее.