Мы вновь ринулись в погоню. Все быстрее и быстрее мы приближались к огромным мусорным кучам.

Через некоторое время мы выбежали на место, которое было мне знакомо. Здесь мы увидели пепелище. Несколько бревен еще горели, но почти все вокруг успело остыть. Я понял, что именно здесь стояла лачуга, а это – тот самый холм, по которому я убегал от старухи и ее помощников. В темноте все так же поблескивали глаза крыс. Комиссар что-то сказал офицеру, и тот скомандовал:

– Стой!

Солдатам было приказано рассредоточиться вокруг и наблюдать, а мы приступили к изучению остатков хибары. Комиссар собственноручно стал разгребать и отбрасывать в сторону обуглившиеся доски и мусор. Солдаты складывали их в аккуратные кучи. Вдруг он отшатнулся, потом снова наклонился и жестом поманил меня.

– Взгляните! – сказал он.

Картина была печальная. Под грудой пепла лицом вниз лежал скелет, женский, судя по очертаниям. Изношенность костей указывала на то, что это скелет старухи. Между ребрами у нее торчал длинный, похожий на шип кинжал, изготовленный из мясницкого ножа. Его конец упирался в кости позвоночника.

– Обратите внимание, – обратился ко мне и к офицеру комиссар, доставая из кармана записную книжку, – эта женщина, должно быть, упала на свой же кинжал. Здесь полно крыс… Вон, видите? Их глаза поблескивают в куче костей… Заметьте также, – я невольно вздрогнул, когда он положил руку на скелет, – что они не теряли ни секунды. Кости почти холодные!

Больше мы никого не обнаружили, ни живого, ни мертвого, так что солдаты вновь выстроились в шеренгу, и отряд двинулся дальше. Мы вышли к старому шкафу, превращенному в дом. Когда приблизились, увидели, что на пяти из шести полок спят старики. Их сон был таким глубоким, что их не разбудил даже свет фонарей. Лица их были суровы, брови сдвинуты, щеки впали, а седые усы на фоне потемневшей кожи казались белыми, как снег.

Офицер громко и отрывисто скомандовал им встать, и уже в следующую секунду они стояли перед ним по стойке смирно.

– Что вы здесь делаете?

– Спим, – был ответ.

– Где остальные? – спросил комиссар.

– Ушли на работу.

– А вы?

– Мы охраняем!

– Peste![15] – ухмыльнулся офицер и по очереди обошел всех стариков, пристально вглядываясь в их лица. Потом добавил металлическим голосом: – Спите на посту! Так, значит, принято в старой гвардии? Теперь понятно, почему мы проиграли под Ватерлоо!

В свете фонарей я увидел, что старые хмурые лица побледнели. Когда солдаты нашего отряда засмеялись, глядя на довольного своей жестокой шуткой офицера, в глазах стариков сверкнул такой огонь, что я невольно содрогнулся.

В тот миг я почувствовал, что отомщен.

Некоторое время старики глядели на офицера так, будто готовы были в любую секунду броситься на своего мучителя, но тяжесть прожитых лет научила их сдерживаться, силы явно были не равны, поэтому они не двинулись с места.

– Вас пятеро, – сказал комиссар. – Где шестой?

В ответ раздался мрачный смех.

– Он здесь! – один из стариков указал на нижнюю полку шкафа. – Вчера ночью он умер, но вы не найдете его тела. Крысы быстро хоронят!