– Дверь открылась, и я поскорее скользнул внутрь квартиры – на лестнице у второго этажа слышались чьи-то голоса, и мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня у дверей нашей квартиры.

– Вась, это точно ты? – спросила мама, комкая в руках передник.

– Мам, да я, я! Только не пугайся – во-первых это иллюзия, а во-вторых, под иллюзией изменённое лицо. Что-то вроде пластической хирургии. Ты должна понимать, что почём. А папа где?

– В ванной сидит! Он сейчас в отпуске, так что тут он. Сынок! Наконец-то! Ты откуда? Что с тобой? Где твоя девушка…или жена? Где ты был всё это время? – мать обняла меня, вздрогнула, погладив по плечу – ты чего, раздетый?

– Раздетый. Мне надо будет мою одежду, но прежде в ванную. Я босиком с пустыря пришёл.

– Босиком?! Да там стёкла, зараза всякая! Эй, отец, вылезай скорее, тут Вася пришёл! Ему ванная нужна!

За дверями ванной завозились, и через пару минут миру явилась голова моего папы, известного в городе автослесаря, почти мага автомобильных дел:

– Точно что ли, или ты прикалываешься?

– Что значит прикалываешься? Вася пришёл! И вообще – такие слова говорить нехорошо! Сколько раз тебе об этом говорила!

– Сто пятьсот раз. А я говорил, и буду говорить – задумчиво сказал отец, рассматривая незнакомого парня. Потом его лицо просветлело, и он, подмигнув, спросил:

– Иллюзия?

– Не только иллюзия, пап. Пришлось и лицо переделывать – иначе автоматические сканеры считают и вызовут ментов. Так что – теперь я сам на себя не похож.

– Плохо. Вернёшь лицо назад? Ну, когда всё кончится?

– Верну…наверное. Сейчас не до того.

– Вась, как я тебя звал в первом классе?

– Васисуалий. И мне это не нравилось. Я пожаловался маме и она тебя ругала. Но ты всё равно звал.

– Вроде наш, а, мать?

– Наш, наш – я что, Васю не узнаю? Сердце матери чует…

– Тьфу! Не говори при мне эту хрень! Сердце матери…бе бе бе…чушь это всё!

– Вот как был ты пэтэушник, грубятина, так им и остался! Предлагал мне Лёшка Суров выйти за него – отказалась! А он моряк, весь в аксельбантах, красавчик! И на что поменяла?

– На мужчину. Настоящего мужчину. А твой Лёха, кстати, спился! Вон, у магазина тусуется твой моряк! Копейки стреляет у прохожих! А я деньги зарабатываю, меня уважают…

Ну, понеслось. Эту песню я слышал уже не раз, и не два. Мать вспоминает тех, кто когда-то предлагал ей руку и сердце, а отец сосредоточенно обгаживает всех мерзких претендентов, отвергнутых моей популярной мамой.

Кстати сказать – в молодости она была очень, очень красива. Вероятно, я в неё пошёл. Потому что отец корявый, кряжистый, хоть и высокий. Руки узловатые, ладони – как лопаты. Впрочем – такие же у меня, чем он всегда гордился. А вот физиономией, слава богу, я в мать пошёл. Этот курносый нос и тяжёлые надбровия мне не достались. Отец б очень сильный человек – раз он на спор поднял машину за передок – самую тяжёлую часть. И выиграл ящик пива. Мать узнала – скандал был невероятный. 'Если бы ты, дурак, сорвал бы спину, или ещё чего повредил – кто кормил бы Ваську?! Заделал мне ребёнка, и развлекается, как идиот! На мою учительскую зарплату ребёнка не поднять, особенно при инвалиде придурке муже! Ты понимаешь, что творишь?!…' Ну и так далее. Полный набор. Отец только посмеивался и подначивал : 'Ух ты, здорово сказанула! Вот как преподаватели изящной словесности нынче выражаются! И скрывала такие способности?'