На всё про всё ушло минут пятнадцать, и вскоре Вера бежала по дороге. Деревня выглядела как обычно: старые дома, как сонные черепахи, примостились друг возле друга. Мирная обыденная картина навевала, тем не менее, тошнотворный страх. Отойдя на порядочное расстояние, словно кто-то мог услышать ее, Вера достала из сумки сотовый и нашарила в боковом кармашке клочок бумажки с телефонным номером. Остался последний человек, к которому Вера могла обратиться за помощью. К тому же он что-то знал обо всей этой истории.

Было довольно рано, но сейчас Веру мало заботили приличия. Раздались гудки, и она облегченно вздохнула: отлично, телефон не отключен! На четвертом гудке трубку сняли.

— Алло! — бодро отозвался Паша.

— Привет, это я. Вера.

Паша подобрал ее на автобусной остановке. Той самой, где они впервые встретились, когда она приехала в Большие Ковши. Вере казалось, это было в другой жизни, много-много лет назад. И сама она стала другой. Состарилась.

Паша узнал ее голос с большим трудом. Она не стала вдаваться в подробности, пообещав все рассказать при встрече, просто сказала, что попала в беду и ей нужна помощь. Паша немедленно спросил, где она, куда ему подъехать.

На ее счастье, он ночевал у матери, в Ковшах, так что долго ждать не пришлось: не успела присесть на скамейку на автобусной остановке, как рядом затормозила видавшая виды серая «девятка» и оттуда вылетел Паша.

— Вера!

Не обращая внимания на любопытные взгляды редких прохожих, он поднял ее на руки и понес к машине. Усадив на переднее сиденье, обежал «девятку» и уселся рядом.

— Господи, Вера, что с тобой?

— Неважно выгляжу? — попыталась улыбнуться Вера.

— Ты когда ела в последний раз? Что с твоими руками? Тебя били?

Она повернула зеркало заднего вида и посмотрела на свое отражение. Бледное до голубизны, исхудавшее лицо. Запавшие глаза, обведенные темными полукружьями. Волосы спутанные, губы потрескались в кровь. Вера отвернулась.

— Это все неважно, Паш. Нам нужно поговорить. Что-то происходит, и больше мне не к кому обратиться.

— Конечно, только сначала давай-ка я отвезу тебя к доктору.

— Не надо доктора, — решительно запротестовала Вера, — я здорова.

— Хорошо, — он не стал спорить и завел двигатель. — Поступим так. Сейчас поедем ко мне. Вернее, к моей маме. Она уже ушла на работу, так что мы сможем нормально поговорить. А там разберемся, что делать.

Мать Паши жила в небольшом домике, спрятавшемся за высоким голубым забором. В палисаднике густо разрослись сирень и черемуха. Павел оставил машину у ворот, и они зашли во двор: вымощенная светлым камнем дорожка, аккуратная поленница, резная лавочка, собачья будка как с картинки детской книжки, мохнатый добродушный пес. Внутри дома все тоже выглядело трогательным и милым. Удобная мебель, вышитые коврики, кружевные занавески, светильники с нарядными абажурами, картины на стенах — возможно, здесь было слишком много всего, но Вере пришелся по душе этот бесхитростный, незамысловатый уют. Чувствовалось, что каждая вещь оказалась на своем месте не просто так, ее выбирали с любовью.