Однако есть ещё время посетить Михаэля.

Когда после продолжительной прогулки до второго лагеря подошёл к нашему пошивочному цеху, увидел, что еврейское семейство работает не покладая рук. Старший Рафалович распекал за что-то молодую женщину, кажется, Марию, вставляя в русскую речь полузнакомые, созвучные с немецкими, слова. Наверное на идиш.

– Здравствуйте, Михаэль Нахумович, смотрю, невзирая на прохладную погоду у вас здесь жарко.

– Здравствуйте, товарищ командир, – по тону почувствовал, что он хотел назвать меня либо молодым человеком, либо как-то похоже, но не решился или передумал. – Да, на улице пока ещё терпимо, но со дня на день придётся начинать работать в землянке, а там, знаете ли, темно. Будьте так добры, наладить приличное освещение, иначе я снимаю с себя ответственность за качество работы.

– Сделаем, дорогой Михаэль Нахумович. От себя оторвём, но поддержим отечественную промышленность. Лучше скажите, как дела с тем заказом, что вам передал Кошка?

– Пока Леонид Михайлович дал мне только один парашют. Я уже прикинул, как его раскроить. Купол у него не слишком большой, да и форма для кроя неудобна, потому гарантировать больше семи, если будем соединять обрезки, то восьми халатов не могу.

Так, всего мы взяли тридцать восемь парашютов, значит, под три сотни маскхалатов мы сможем получить.

– Как скоро будут готовы?

– Молодой человек, у меня не трест «Москвошвей». Сколько вам их нужно?

– У нас ещё тридцать семь парашютов.

– Вы режете меня без ножа, одними своими словами. Месяц.

Ну, месяц это не так уж и плохо, тем более что получать мы их будем ежедневно, а не всей партией одноразово.

– Спасибо, Михаэль Нахумович, – похоже, он готовился к ожесточённой торговле по срокам и очень удивился моей покладистости. – Только у меня будет к вам ещё одна просьба – поговорите со старшиной и с другими опытными бойцами и обсудите с ними вопросы обвеса. Нет, обвешивать и обсчитывать их не надо. Так как от парашютов останется много строп, то надо попробовать сочинить из них нечто вроде сбруи, используя которую, бойцы смогут удобно располагать на теле оружие и снаряжение. Проблема ещё и в том, что эта сбруя должна быть удобна как при передвижении на лыжах, так и во время боя. Да чуть не забыл, на оружие тоже нужно смастерить чехлы, да и вещмешки должны не бросаться в глаза на снегу.

– Тогда больше семи халатов с одного парашюта не получится.

– Вы уж постарайтесь, дорогой мой человек, от того, как хорошо вы сделаете свою работу, будут зависеть жизни людей.

Что-то дрогнуло в глазах немолодого битого жизнью мужчины, но тут же они снова стали колючими.

– Вот ещё, никто никогда, кроме недоброжелателей, не мог упрекнуть старого Михеля, что он плохо делает своё дело.

– Ещё раз спасибо, извините, спешу.

– Идите уж, не мешайте работать.

Не успел отойти и на пару дюжин шагов, как услышал, что еврей уже распекает кого-то из своих родственников, причём на этот раз с гораздо большим пылом, чем до моего прихода.

Оставшийся день прошёл в большой нервотрёпке. Довёл до старшины требования начальника пошивочного цеха. Прикинув, решили, что в наших условиях единственно приемлемым способом будет установка самолётного плексигласа прямо в скат землянки. Течь, конечно, будет в дождь, никаких нормальных изолирующих материалов под рукой нет, но и так течёт. Чёрт с ним. Заодно решили таким же образом поправить землянку оружейника – гулять, так гулять.