– Доброе утро, Петр. Как спалось? Как в Москве погода? – спокойно заговорил Гуров. – У нас все нормально, только грязно.

– Здравствуй, Лева, судя по голосу, ты с тоски не злоупотребляешь, с утра бодренький, – ответил Орлов. – У нас дождит, в Думе решают: раз денег все равно не хватает, может, их вообще отменить к чертовой матери. Я уже подзабыл, как там у основоположников сказано. При коммунизме деньги останутся или каждый берет по потребности, кто сколько унесет?

– Вам бы все шутить, Петр Николаевич. Генералы любой власти нужны и всегда сыты. Мы вчера с приятелями ужинали, затем телевизор смотрели, классную киношку. У людей сильные впечатления. Затем долго говорили за жизнь, решили, что худой мир лучше доброй ссоры.

– Помоги вам господи, – ответил Орлов и вздохнул с облегчением. – Как там проверка, Станислав много дерьма нарыл?

– Хватает, дерьмо не золото, оно поверху плавает. В общем, у нас все в норме, скоро не ждите, привет супруге и позвони Марии и домой Стасу, скажи, не загораем, но и с голоду не пухнем. Будь здоров. – Гуров положил трубку. – Ну, коллеги, давайте кофейку выпьем и решим, как жить дальше.

Стас показал на потолок и пошутил:

– Погода роскошная, пройдемся по саду.

– Не успеем, – возразил Гуров. – Но сначала кофе.

– Темный ты человек, Лев Иванович, – сказал Станислав. – Когда в каждой избушке лампочка Ильича светит, ты все одно в прогрессе человеческой мысли сомневаешься.

– Кофе налит давно, господа полковники, – заявил майор Шаров. – Вы от начальства далеко, а мне на службу надо.

После завтрака оделись, вышли в сад.

– Семен, ты отправляешься в контору, передаешь генералу поклон, говоришь, мол, полковник Гуров простыл, ему горчичники ставят или любую другую глупость. Составь список группировки покойного Кастро, узнай, кто из них сейчас в городе. Интересующие нас голуби улететь не могут, им не велят.

– Считаешь, что из кастровских, а не из своих выбрал парней наш дружбан? – спросил Стас.

– Сколько тебя учу, Стас, не задавай вопросов, когда знаешь ответ, – нахмурился Гуров. – Семен, в списке пометь братков приближенных, авторитетных, они нас не интересуют. Вычеркни очкариков, хромых, пьющих сильно.

– Тогда никого и не останется, – заметил майор.

– Останется, – убежденно изрек Гуров. – На них следует сделать установки. Тебе самому нельзя, и людей нужных у тебя нет, список к вечеру отдашь мне. Человек слаб, а люди хорошие деньги получили. Несмотря на водку и природную дурь, машины никто из них не купит, а новый телевизор или пальто жене либо детишкам очень даже может. Один адрес дай Станиславу, лезть и разговаривать он не может, а просто пройдет мимо, так, без всякого риска. У Стаса глаз острый, чего-нибудь да сфотографирует… Стас, ты на базаре теперь человек, считай, свой, разрешаю распить бутылку с местной знатью. Ни одного вопроса. Костери меня: мол, возвращаться не хочу, личными делами занят, а тебе в Москву надо. Может, кто чего и сболтнет ненароком.

– Спросят: мол, Акула с девахой у вас вчера обедали? Мне что отвечать – такого, мол, не было?

Гуров смотрел на друга, не удостаивая ответом. Стас поежился, буркнул: