– Как же ты не понимаешь? – удивился мальчик, ложась на кровать. – Там, в Китае, олимпийские игры без нас пропадают, Сунь Укун, Золотой дракон, Илья Муромец, Чжу Бацзэ, император… А мы тут тихонько лежать должны, как маленькие?

– Ну ничего не поделаешь, – пожал плечами Гаврюша, укладываясь на надувной матрас. – Раз бабушка сказала, значит, надо спать. А олимпиада никуда не убежит. Илья-то Муромец вон тридцать лет и три года лежал на печи, а потом встал да столько подвигов насовершал, что до сих пор его помнят и уважают.

Но Егорка уже спал, устав от впечатлений и новых знакомств.

– О, погляди, спит как ангелок. Когда успел только, – прошептал Гаврюша, но ему никто не ответил. Он обернулся и увидел, что рыжая домовая тоже спит на коврике, смешно причмокивая губами во сне. – Даже во сне что-то жуёт… Эх… скукота… – сказал домовой и сладко зевнул.

Сон сморил всех, никто же не знал, сколько сил отнимает у детей и домовых хождение в Китай. Вот то-то и оно…

Егорке опять снилось море. Он смотрел в подзорную трубу, стоя на скрипучей палубе корабля. Яркое солнце слепило глаза, пираты загорали, развалившись на палубе. У капитана Красивого были высокие сапоги с большими пряжками и самая настоящая шпага на перевязи.

Внезапно он услышал какие-то шорохи за бортом, подошёл поближе и выглянул за борт. Клац! Прямо перед его лицом клацнули острые зубы, и огромная рыбина ушла под воду. А потом она снова выпрыгнула из воды, пытаясь откусить Егору нос. Но разве может быть пиратский капитан без носа? Без ноги капитаны бывают, без руки тоже. Но без носа…

Егор увернулся, выхватывая острую шпагу. А рыбина, выпрыгнув из океана в третий раз, перемахнула через борт и упала на доски палубы, застонавшие от тяжёлого удара. А потом вдруг превратилась в мохнатое белое чудище. Причём очень знакомое.

– Мальч-чик… – зашипело чудище, – я тебя скуш-шаю… всех скуш-шаю… оч-чень голоден, не крич-чи, мальч-чик…

Егор Красивый хотел было возмутиться, что он не мальчик, а пират, капитан корабля, но, подумав, решил сообщить об этом чудищу позже. А сейчас он храбро колол его шпагой, но противник лишь шепеляво похихикивал, приближаясь всё ближе.

– Смеш-шной мальч-чик, вкусный, неж-жный! – приговаривало чудище, облизывая зубы и пуская на палубу шипящую слюну. – Скуш-шаю тебя, скуш-аю!

– Не скушаешь! – храбро сказал Егор.

– Поч-чему? – удивилось глупое чудовище.

– Потому, что я Сунь Укун! – крикнул внезапно появившийся Царь Обезьян в красной бандане и рваной тельняшке, обрушивая на голову чудища корабельный якорь.

Егор с облегчением вздохнул.

– Хи-хи-хи! – счастливо засмеялся Сунь Укун, а затем вдруг поцеловал капитана в лоб и нежно сказал: – Просыпайся, Егорушка…

Егор открыл глаза. Мама Александра Александровна гладила его по голове, перебирая волосы, и улыбалась.

– Все уже встали давно, а ты всё лежишь, лежебока. Вставай, будем чай пить, бабушка яблочный пирог испекла, вкусный! А пахнет как! На всю квартиру! Даже Глаша про свою диету забыла.