По улице то и дело проезжали экипажи, и среди них Сесиль заметила тот, который возвращался из порта: она стала следить за ним глазами. Экипаж остановился у ворот — сердце ее забилось; ворота отворились, и из экипажа выскочил Анри — сердце Сесиль забилось еще сильнее. Она отпрянула от окна.

И все-таки не так быстро, чтобы, подняв голову, Анри не успел заметить ее.

Краснея от смущения, Сесиль осталась стоять на том же самом месте, одну руку прижимая к сердцу, словно пытаясь усмирить его, другой ухватившись за оконную задвижку.

Она услышала шаги Анри в гостиной, отделявшей ее комнату от комнаты маркизы; однако, войдя в гостиную, Анри там и остановился, не решаясь войти в комнату Сесиль, а Сесиль не решалась выйти в гостиную.

Так прошло десять минут.

По прошествии десяти минут Анри позвонил; явилась горничная.

— Мадемуазель, — обратился к ней Анри, — окажите любезность, скажите дамам, чтобы они соблаговолили поторопиться, через полчаса корабль отплывает.

— Я готова, сударь, — выходя, сказала Сесиль, не подумав, что ее слова свидетельствуют о том, что она слышала просьбу, — я готова и пойду предупредить бабушку, что вы ждете.

Поклонившись Анри, она торопливо пересекла гостиную и вошла к маркизе.

Маркиза была почти готова. Через пять минут она появилась вместе с внучкой. Анри предложил руку маркизе, Сесиль спустилась вниз вслед за ними в сопровождении мадемуазель Аспасии, с которой маркиза не пожелала расставаться.

Одна и та же мысль неотступно преследовала Сесиль: Анри только провожает их на корабль или плывет вместе с ними?

Во время пути она ни о чем не осмелилась спросить его, и он не сказал на этот счет ни слова, но когда их глаза встречались, в их взглядах читался один и тот же вопрос.

На Анри был элегантный костюм, который вполне мог оказаться и загородным, и дорожным, так что угадать, что будет дальше, было невозможно.

Прибыли в порт. Вышли из экипажа; их ожидала лодка: три женщины сели в лодку, Анри последовал за ними, и гребцы направились к судну.

Анри подал сначала руку маркизе, помогая ей подняться на борт, затем — Сесиль. На этот раз, как ни дрожала рука девушки, Анри не мог удержаться и тихонько сжал ее. Глаза Сесиль заволокло пеленой, и ей показалось, будто она теряет сознание. Впервые Анри не только взглядом говорил ей, что любит ее.

Но, быть может, это пожатие было прощальным?

И, ступив на палубу, Сесиль пошатнулась; ей пришлось прислониться к пирамиде сундуков, чемоданов и ящиков, сложенных у основания бизань-мачты, которые матросы, опасаясь непогоды, собирались накрыть клеенкой. Однако, несмотря на мимолетный, а главное, отсутствующий взгляд Сесиль, глаза ее различили имя, на котором мгновенно остановились.

Имя это значилось на одном чемодане вместе с адресом. И адрес сказал Сесиль все, что ей хотелось знать, ибо был обозначен таким образом:

«Господин виконт Анри де Сеннон, до востребования,

Париж, Франция».

Сесиль перевела дух, поднимая глаза к небу. Но глаза ее встретили взгляд молодого человека.

Вероятно, все, что творилось в сердце девушки, написано было на ее лице, ибо Анри взглянул на нее с упреком.