Завершив свой сбивчивый и эмоциональный рассказ, Ирван блуждал нервным взглядом по темноте, где я стоял. Он по-прежнему ничего не мог видеть во мраке безымянного подвала, и ориентировался исключительно на свой слух. Я ощущал, как в нем крепнет страх того, что его жизненный путь оборвется в этих стенах, но подымать остро волнующий вопрос об его участи он не рисковал. Будто он боялся напомнить о себе, допуская мысль, что я способен столь сильно задуматься, что забуду о нем.

Нет, мой дорогой, я о тебе не забуду, даже и не надейся. Никому из нас нельзя ходить под этим небом. Никому.

Все в той же гнетущей тишине моя рука скользнула к нагрудному карману, где я держал самовоспламеняющуюся шашку. И скорчившийся в углу парень будто бы почуял мое недоброе намерение в отношение его.

– Что ты собираешься делать?! – Почти истерично выкрикнул он.

– То, что следует сделать с каждым из нас, – приглушенно отозвался я, разматывая запутавшуюся петлю на алюминиевом цилиндре.

– О чем ты? – Ирван откровенно запаниковал, и я приготовился к отражению его отчаянной атаки, если он вдруг решится отбиваться до последнего вздоха.

И он не подвел моих ожиданий. Не получив ответа, парень зарычал:

– Ты сумасшедший! Отвали от меня, оставь в покое!

Пленный Адепт в один прыжок вскочил с пола, но сделал это только потому, что я ему позволил. От моего последовавшего прямого удара в горло, его снова опрокинуло назад, и, судя по раздавшемуся хрипу и бульканью, мой кулак превратил его гортань в месиво из переломанных хрящей.

– Покой, Ирван, – тихо ответил я, – ты должен ценить его, ведь именно он тебя и ждет. Благодари высшие силы, что у тебя пока еще есть шанс его обрести.

Я дернул за активационный шнур, и на пол звонко упала металлическая крышка «Феникса». Сразу после этого раздалось шипение, прерываемое громким потрескиванием, и первые искры химической реакции робко попытались разогнать мрак подвального помещения.

Почти сразу металл цилиндра потеплел, и к тому моменту, когда смесь разгорелась в полную силу, шашку было уже неприятно держать в голой ладони. Зато теперь я мог в цвете разглядеть скорчившегося на полу Адепта, который харкал густой кровью вперемешку со слюной и тщетно пытался промассировать свое горло, чтобы сделать вдох.

Без малейших колебаний я направил летящую из «Феникса» огненную струю на ползающего по полу парня, и он отчаянно задергался, едва на него попали первые пламенеющие капли.

– Хы-ы-а-а… – прохрипел он что-то нечленораздельно, пытаясь потушить полыхающий огонь, но добился лишь того, что еще сильнее размазал по телу горючее вещество.

Температура в подвале одномоментно подскочила на десяток градусов, и мне самому стало некомфортно здесь находиться. Поэтому я отбросил все еще шипящий и плюющийся пламенем «Феникс», и развернулся, собираясь уйти.

Мой новый знакомый получил достаточную дозу огня, чтобы я мог быть уверенным в том, что никакое чудо не сумеет его спасти. А это значило, что мне больше не нужно было задерживаться. Как умирают неопытные некроманты я уже видел, и смотреть на это еще один раз у меня не было особого желания.