Последовавшая за моей пылкой речью тишина заставила меня напрячься. Я ждала его ответа, как приговор, уже сомневаясь, что правильно сделала, сдав братишку с потрохами. Но тут Мирон приподнял пальцами мой подбородок и принудил взглянуть ему в глаза.

- Алексей уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе сам. Он вполне мог остаться на ночь у одного из своих приятелей. В любом случае, тебе не стоит переживать. Если он завтра не появится здесь или в школе, я отправлю за ним своих людей. Из-под земли достану и приведу к тебе. Но для начала, проведу с ним частную беседу. Парнишке в воспитании не хватает мужской руки и, ради тебя, я готов взять на себя эту обязанность.

Еще немного и у меня случится сердечный приступ. Разве можно так издеваться над бедной девушкой? Меньшиков явно не подозревал о сокрушимой силе своего обаяния. А меня того и гляди с ног собьет.

Чтобы хоть что-то сказать, я быстро сменила тему.

- А что будет с матерью Поли?

- Ничего, - пожал он плечами. – Я не знаю, зачем Татьяне вдруг понадобилась дочь. Дело не в материнских чувствах, это без сомнений. Но обязательно выясню.

- А что, если она подаст в суд? Или ее новый покровитель имеет там, - я ткнула пальцем в потолок, - серьезные связи?

- На любые серьезные связи найдутся еще более серьезные, - уверенно заявил он. - Я не могу с полной уверенностью утверждать, что именно я отец Полины. Но для меня это не имеет никакого значения. Коли я признал ее своей дочерью, это останется неизменным. 

Ничего себе, этот мужчина задался целью превратить меня в расплавленное масло? Надо заметить, у него получается.  Может стоит немного его подразнить?

- Смотри, как бы об этом не прознали все твои бывшие. Иначе нам придётся открывать детский сад.

Мирон усмехнулся.

- Хорошо, что я заранее позаботился о няне, - и прежде, чем я успела возмутиться, он подхватил меня на руки и запечатал рот поцелуем. Таким страстным и горячим, что я не заметила, как мы оказались в его спальне. Опомнилась, только когда позади закрылась дверь.

Выпустив меня из объятий, Мирон дал мне съехать по себе вниз. Но рук с талии не убрал. Оглядевшись и оценив спартанское убранство комнаты - кроме шкафа, кровати, тумбы и кресла там ничего больше не было - я сглотнула.

Словно почувствовав мое замешательство, Меньшиков отвел волосы с моего лица и прошелся пальцами по моей шее.

- Ты прекрасна.

- Уверена, ты говорил это всем своим женщинам, - пытаясь справиться со смущением, я прикусила нижнюю губу.

В груди разлился обжигающий жар, а тело перестало подчиняться. Стало таким мягким, безвольным, податливым. Реагирующим на одного конкретного мужчину.

- Я не помню ни одной. С тех пор, как в моей жизни появилась ты, я будто и не существовал прежде. Зато сейчас, как на пороховой бочке. Маша… - он прошелся большим пальцем вдоль моих губ. – Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты стала моей. Сейчас. Навсегда.

Ммм, какой у него голос. Сладкий, как патока. Завораживающий. Посылающий по телу миллионы мурашек. В него бы завернуться, как в теплое одеяло, и чтобы ласкал мою обнаженную кожу.