Мысли девочек мгновенно переключились на одежду и следующие полчаса я отвечал на их вопросы, в чем там ходят, почем стоит приодеться и кто из модных кутюрье сейчас в фаворе. Знал я об этом не намного больше, чем свинья об апельсинах, но попытался сделать умное лицо:

– В моде свободный стиль, чтоб ничего не обтягивало и не мешало, главные торговые марки вы и сами наверно знаете, Дольче с Габбаной, Валентино, Версаче да Джорджо, сами понимаете, Армани, а покупают всё это добро в так называемом Модном квартале, это на самом деле никакой не квартал, а 3–4 улицы в историческом центре города, недалеко от Дуомо – Манцони, Венеция, Монтенаполи…

– А ты купил что-нибудь там, на этой Монтенаполи?

Пришлось распаковать чемодан и показать пару тряпок (купальник и сарафан какой-то с лямками, чисто случайно под руку подвернулись по дешевке) – хотел приберечь их на черный день, мало ли какие дни выпадут в жизни, но ладно уж… девочки с ахами и охами попросили разрешения примерить, разрешил, чо… село, как влитое. На просьбу продать сказал, чтоб забирали так, я еще привезу. Обе повисли на мне с поцелуями.

Мы и дальше просмотрели запись, там где футбол был, но это уже Риту со Светой заинтересовало гораздо меньше, но тут неожиданно запись кончилась и пошел рекламный ролик, который я на этой же кассете записывал еще до отъезда – Катька там под музыку Квин и на фоне диво-дивных волжских далей говорила трагическим голосом «Раз, два, три, четыре, пять, умом Россию не понять».

– А это ещё что такое? – спросила Рита.

– Да так, ерунда одна, пытался запустить новый проект, да не получилось.

– И что это за девчонка? – продолжила допытываться она.

– Двоюродная сестра, – коротко ответил я и переключил разговор на другую тему.

Так мы просидели примерно до полуночи, потом Рита домой засобиралась, а Света шепнула мне на ухо, что осталась бы у меня, если я не против конечно, я был не против, но для конспирации вышли из квартиры все вместе, а потом возле ДК Димон пошел провожать свою Риту, а мы со Светой сделали вид, что идем на остановку автобуса (хотя какой нахрен автобус в 12-то часов ночи), а сами быстренько вернулись домой.

– Иди в душ, Лёнечка, а потом я тебе лингам сделаю, – сказала она, улыбаясь.

Что такое лингам, я в принципе знал, но без деталей.

– Договорились, иду в душ…

В деталях лингам оказался ну очень увлекательным и завораживающим… когда мы потом лежали на чистых простынях и смотрели на звездное небо в окне, я наконец вспомнил, что хотел весь вечер у неё спросить:

– Так и где же ты работаешь-то, родная? Ты вроде обещала рассказать или это секрет?

– Секрет, родной, но тебе, так и быть, скажу – в КГБ я работаю… ну ФСК она сейчас называется.

– Да ты чо? – потрясенно спросил я, – прямо вот на Малой Дворянской?

– Прямо там.

– А эти двое с флагами значит тоже там числятся?

– Угадал, тот, что пониже старший лейтенант, а второй капитан, а отдел, где они работают, я тебе, уж извини, не скажу…

Позавчера меня назначили начальником штаба по чрезвычайной ситуации и выделили две комнаты по соседству с председателем, в штате у меня значатся аж 15 душ, но в наличии только четверо. На столе стоит с десяток телефонов и все они иногда по очереди, а иногда и все вместе надрываются тревожным звоном.