И тут я кинул в лицо Башке свой чемоданчик с отвертками (это задержало его на пару секунд и возможно спасло меня) и прыгнул к двери этой самой вышки, она приоткрыта была, влетел внутрь и лихорадочно попытался найти задвижку какую или замок – повезло, задвижка, хоть и ржавая, как всё остальное здесь, имелась и даже легко и непринужденно встала в паз, заблокировав эту дверь. Бандиты забарабанили своими трубами по жестяной обивке.
– Открывай, гнида, а то хуже будет! – кричал кто-то из них.
Да уж куда хуже-то, ребята, подумал я, хуже это вряд ли, и припустился вверх по винтовой лестнице, а зачем, сам не знаю… просто стоять внизу и слушать, как они ломают дверь, было еще страшнее. Примерно на высоте 20–25 метров дверь внизу подалась и с печальным скрежетом повисла на одной петле, мне это хорошо в проеме лестницы видно было. Обрадованные бандиты с удалыми возгласами рванули мне вслед.
– Ну вот и пришел похоже твой смертный час, Лёнчик, – печально размышлял я, не замедляя темп бега по лестнице, – думай, чо делать-то теперь…
На верхнюю площадку я выскочил, как пробка из бутылки, лестница закрывалась люком, слава те господи, я его аккуратно положил на проём и закрыл на крючок, был здесь и крючок, как же. Так, пара минут у меня есть, пока они не выбьют люк, и за эти пару минут надо что-то срочно придумать…
Глава 8
– Что у нас тут имеется? – лихорадочно размышлял я под удалые выкрики ворошиловцев, ломавших дверь снизу. – Кран вот есть, к которому парашюты прицеплялись, а на кране через систему блоков тросик болтается – на том конце крючок для парашюта очевидно, а на другом бобина, куда этот тросик наматывается и соответственно потом сматывается… очень хорошо… еще что-то есть?… не, больше ничего полезного, кроме многолетней пыли и мусора… стало быть будем использовать возможное… и делать на его базе невозможное…
Я быстренько проверил систему крепления троса на бобине и как крутится эта самая бобина – крутилась она, со скрежетом правда, ну да мне это и надо как раз. Потом снял ремень с джинсов, зацепил бляху за крючок, намотал остатки ремня на руку, перекрестился и под треск выломанного люка (быстро ребята управились, и минуты не прошло) сиганул вниз, изображая последнего советского парашютиста… ну не подведи, родимый. Бандиты подбежали к перилам, тяжело дыша, нелегко им последняя преграда далась и удивленно замерли, вытаращив на меня мутные глазки.
– Гля-ка, опять ведь сбежал, сука, – почти одобрительно сказал Бакс.
– Дай я его щас трубой достану, – ответил ему Башка и запулил свою трубу в мою сторону.
Не попал конечно, это и тренированному копьеметателю было бы сложновато, не то что гопнику с окраины Старгорода.
– Бежим вниз, чо зенки-то выпучивать, – спохватился наконец Бакс и они полетели по лестнице вниз, гремя ступеньками.
Но я опустился на землю быстрее их, на полминуты может, и тут же дал деру обратно, откуда только что пришел. Бандиты припустились за мной, грязно ругаясь и тяжело дыша, выносливость у них все же ни к черту была. Я спокойно увеличивал отрыв и уже видел пивной павильон на выходе из парка рядом с трамвайной остановкой, но тут случилась величайшая несправедливость – нога моя попала в какую-то ямку на этом парашютном поле и я полетел кувырком через голову, сгруппировался конечно и приземлился достаточно удачно, но встать не смог, там то ли перелом, то ли растяжение какое случилось… бандиты обрадовано заорали и через секунды уже стояли рядом, один слева, другой справа.