Однако взял письмо и не мешкая зашагал по дороге. Возле горы Слив-Чарн поравнялся он с пареньком, пасущим стадо коров.

— Бог в помощь тебе, О’Малреди! — приветствует его пастух.

— И тебе того же! — ответил Оуэн, удивившись. — Все меня знают, лишь я никого не знаю.

— Куда тебя несет среди ночи? — спрашивает пастух.

— В Америку, с письмом от помещика. Не сбился ли я с пути?

— Все верно, шагай себе прямо на запад. Но как ты думаешь переправляться через море?

— Там видно будет, — ответил Оуэн и пошел дальше.

Вот подходит он к морю, видит — на берегу журавль стоит на одной ноге.

— Бог в помощь тебе, О’Малреди! — приветствует его журавль.

— И тебе того же! — ответил Оуэн, удивившись. — Все меня знают, лишь я никого не знаю.

— Куда ты спешишь, О’Малреди?

— В Америку, с письмом от помещика. Да не знаю, как через море перебраться.

— Садись ко мне на спину, — говорит журавль. — Я тебя перенесу.

— А не притомишься ли ты на полпути? Что я тогда буду делать?

— Не бойся, не притомлюсь.

Сел Оуэн на журавля, полетели они через море. На полпути, как раз на серединочке, журавль говорит:

— Эй, Оуэн, слезай! Я что-то притомился.

— Ах ты, негодный журавлишка! — возмутился Оуэн. — Чтоб тебя так черти притомили! Не слезу, и не проси.

— Ну, слезь хоть на минутку, дай передохнуть, — просит журавль.

Тут они услыхали над собою стук, смотрят — а это молотильщики на небе зерно молотят.

— Эй, молотильщик! — закричал Оуэн. — Дай за молотило подержаться, пока мой журавль передохнет.

Молотильщик опустил ему молотило, Оуэн ухватился за него двумя руками, крепко держит. А журавль нахально засмеялся и улетел!

— Чтоб тебе пусто было, обманщик! — выругался Оуэн. — Из-за тебя я тут вишу между небом и водой посередине океана.

Немного погодя молотильщик ему кричит:

— Эй, парень, слезай, мне молотить надо!

— И не подумаю, — отвечает Оуэн. — Мне тонуть неохота.

— Ах, так! — рассердился молотильщик. — Тогда я перерублю держалку.

— Пожалуйста, — отвечает Оуэн, — все равно ведь молотило останется у меня.

Тут он поглядел вниз и увидел баркас в море.

— Эй, моряк-морячок! Греби сюда — я к тебе спрыгну.

Подгреб моряк, кричит снизу:

— Правее или левее?

— Немножко полевее! — просит Оуэн.

— Сбрось один башмак, чтобы увидеть, куда он упадет! — кричит моряк.

Тряхнул Оуэн ногой, и башмак полетел вниз.

— Уй-уй-уй-уй! Убивают! — завизжала жена, подскакивая на постели. — Оуэн! Где ты?

— Я-то здесь, Молли. А вот ты что там делаешь на баркасе?

Встала жена, зажгла свечку. И где же она нашла Оуэна, как вы думаете? В дымоходе. Там он висел, уцепившись руками за выступ кирпича, — весь черный от сажи. Одна его нога была обута в башмак, а что касается другого башмака, так это именно он, свалившись сверху, разбудил и напугал Молли.

Вылез Оуэн из дымохода, кое-как отмылся и пришел в себя. Но с той ночи никогда-никогда не завидовал он людям, которые видят сны.