— Поговорить надо.

— Маш, я тебе чего вчера?..

— У меня отец сегодня ночью умер.

— Черт… Подожди минутку.

Скрывается в номере. Возвращается очень быстро, уже в свежей майке, причесанный и с зубной щеткой за щекой. Молча кивает головой в сторону комнаты. Вхожу. Сам Яблонский идет в ванну — завершить утренний моцион. Я же осматриваюсь. Кавардак. Обычный мужской кавардак. Ничего нового и необычного. На прикроватной тумбочке женский портрет в рамке. А он сентиментален…

Беру в руки. Красивая… Очень красивая. И очень молодая. Лицо какое-то… беззащитное. И очень уязвимое.

— Жена.

Смущаясь ставлю портрет обратно. Оборачиваюсь. Стоит, привалившись плечом к дверному косяку.

— Прости.

— Что? Уже насплетничали про нее?

— Да. И прости еще раз. Мне сейчас…

— Что случилось с твоим отцом? Мы же виделись недавно совсем — как огурец был… От чего он умер?

— От того же.

Киваю на портрет. Яблонский бледнеет и отворачивается. Молчит. Потом находит в себе силы уточнить.

— Наркотики?

— Да.

— Дерьмо. Ладно. Чем могу помочь?

— Мне бы денежек в счет будущего гонорара.

— Сколько надо?

Идет к кровати, возле которой на тумбочке лежит его бумажник. Смотрит вопросительно. Пожимаю плечами. Просто не знаю.

— На, — вынимает все, не считая, и протягивает. — На первые расходы должно хватить. Позже карточку катану, еще сниму. И если машина будет нужна, что-то еще такое — только скажи.

Прячу деньги в карман и киваю. Стараюсь не смотреть ему в лицо. Как оказывается тяжело подозревать человека, который тебе настолько симпатичен… Ладно.

— Машина понадобится. Я его в Калязине, рядом с мамой…

Вдруг не справляюсь и принимаюсь реветь. Глупо-то как! Подходит торопливо, обнимает, прижимая мою голову к своей груди. Вырываюсь яростно.

— Не трогай. Никогда бы к тебе не пришла, если бы не деньги!

Смотрит изумленно.

— Да что с тобой, Маш? Что я сделал такого?..

Ухожу хлопнув дверью. В коридоре уже бегу, потому, как он выскакивает следом и что-то кричит мне вдогон. Не выдержу сейчас разговора с ним. Но после… После поговорить нам будет о чем. И о звонке тем двум с его номера, и о наркотиках в его жизни и в жизни моего отца. И к этому разговору я подготовлюсь как следует. Так, чтобы ему врать мне и в голову не пришло.

Опять звоню Егору, но он вновь не берет трубку. С одной стороны обидно — никогда его нет рядом. С другой — испытываю облегчение. На разговоры и очередное выяснение отношений с ним у меня сил тоже нет. Да и не хочу от него ни помощи, ни жалости, ничего… В больнице мечтала об этом, а теперь уже все… Отмечталась.

Возвращаюсь на Валдай только через неделю. Денег, которые мне дал Яблонский, хватило с лихвой. В цирке народ тоже скинулся, опять же «гробовые», которые выдает по такому случаю государство… Теперь мой бедный отец лежит рядом с мамой. Надеюсь, что и на небесах они тоже встретились…

За эти дни успеваю не только организовать похороны и поминки, но и съездить в Москву к Приходченко. Уже с ним иду к «следакам» из спец-группы. Обещают поподробнее узнать про хозяина «Корп-Инкорпорейтед». Оживляются, когда рассказываю о том, что отец подсел на наркотики в Италии.