Она спросила жадно:

– А куда повезли?

Я сдвинул плечами.

– Все держалось в тайне. Впрочем, как и всегда.

Она посмотрела с подозрением.

– А эти сведения у тебя откуда? Вот так просто поговорил с незнакомцами и все узнал?

– Не все, – напомнил я. – Куда заряды повезли, не знаем. Если то вообще заряды. А если просто большой груз героина?

– А кто сообщил про доставку?

Я посмотрел с сочувствием.

– Тебе нужны имена информаторов? А как насчет ключей от квартиры, где деньги лежат?.. Может быть, ты тайный агент Моссада, что работает теперь на КГБ, а может, женщина, желающая отомстить любовнику… Важно то, что груз сейчас в Эль-Дхаиде.

Она сказала быстро:

– Едем!.. Здесь близко.

– Почти Европа, – согласился я. – Там тоже все мелкое.

– В Европе?

– Вся Европа поместится в одной Тюменской области, – заверил я. – Поехали! Я покажу дорогу.

– Сама знаю, – отрубила она.

Эль-Дхаид сам по себе городок небольшой, даже крохотный, у нас бы считался поселком, но здесь все дома из камня, выглядят солидно, потому это город, такая логика, ничего не поделаешь, к тому же здесь удобный перекресток двух, даже трех дорог, место достаточно оживленное, несколько лавок, торгующих фруктами, непременный оружейный магазин, мясная лавка, отдыхающие прямо на улице под стенами своих домов старики.

Эсфирь припарковала автомобиль в стратегически удобном месте, в нужный момент можно сразу по газам и ринуться то ли в погоню, то ли в удиралку, опустила стекла с обеих сторон, чтобы удобнее не только смотреть, но и сразу открыть огонь.

Я выставил локоть в окно, так все делают, не прячусь, держусь свободно, ничего необычного, город осматривал как сразу с двух спутников, увеличивая изображение до рези в глазах, так и задействовав перехват всех телефонных разговоров в городе, запросы в Сети, наблюдение телекамер, наконец сказал негромко:

– Давай вперед до перекрестка, там припаркуешься возле обувного магазина. Он сейчас закрыт, что нас устроит.

Она фыркнула:

– Что, на двери висит табличка «Закрыто»?

– Нет, – ответил я серьезно. – Там написано «Простите, у нас ремонт. Откроем завтра».

Она поморщилась, глупый у русских юмор, автомобиль медленно двинулся вперед, у перекрестка свернул, Эсфирь покосилась на дверь магазина, там в самом деле табличка с надписью «Простите, у нас ремонт. Откроем завтра», посмотрела на меня со злобной подозрительностью, словно я заодно с террористами.

– Постоим, – сказал я мирно.

– Ты что-то скрываешь, – пробормотала она.

– А ты?

Она хмыкнула.

– Мне можно. Я женщина.

– А как же равноправие?

Она ехидно улыбнулась.

– А я из консервативной семьи, не говорила?

– Удобно, – ответил я с уважением.

– Сам говоришь, евреи умные!

– Я не так говорил, – уточнил я, – но ладно, с красивой женщиной спорить трудно.

Из здания, которое я заприметил, вышли и зашли в ближайшее кафе трое мужчин, поджарые, настороженные, настоящие люди войны, что родились в ее огне, живут в нем и другой жизни не знают, хотя она и есть где-то в другом непонятном и потому враждебном мире.

– Спесь, – сказал я.

Он не поняла, переспросила:

– Что-что?

– Когда Сократ, – ответил я, – увидел на празднике богато разодетых, изысканных и надушенных афинян, он сказал брезгливо: «Это спесь». И тут же увидел с другой стороны идущих спартанцев, что явились в звериных шкурах, наброшенных на голые плечи, нечесаные, бородатые и подчеркнуто грубые, и сказал о них: «А это тоже спесь».