Естественно, его не хотели брать в рискованную экспедицию. Ваню вполне можно было понять. Пожилой человек, разволнуется, начнёт хвататься за сердце. Опять же, о какой физической форме в его случае могла идти речь?

«Я по примеру коллеги фон Трауберга уладил свои дела… – с торжественностью, показавшейся ему самому отвратительной, проговорил тогда Лев Поликарпович и, вынув из-за пазухи, протянул Эдику три блестящих лазерных диска. – Здесь всё… Если что, Эдуард Владимирович разберётся».

В некотором смысле война встретила группу Скудина ещё на дальних подступах к хрональному туннелю. Они въехали на территорию зоны со стороны станции Броневая, где аккурат с нынешнего утра был поставлен хозяйствовать майор Собакин, – не потому, что в других местах было нельзя, просто майор был свой человек, проверенный и надёжный. Всё лучше, если именно он останется прикрывать тыл.

Так вот, самым первым, что они увидели непосредственно у шлагбаума, был… танк. С пушкой, с гусеницами, в наслоениях зелёной, местами облупившейся краски. Да не абы какой танк, а раритетно-музейный Т-34.

«Название оправдываешь, Андрон Кузьмич? – здороваясь с Собакиным, пошутил Кудеяр. – Или оттуда выскочил, реквизировали?»

Он видел, конечно, что танк происходил не с Курской дуги, а скорее из мемориально-военно-патриотической экспозиции. Правда, следы гусениц на снегу говорили о том, что образец древней техники был способен двигаться сам.

«Придан для усиления как не боящийся аномальных излучений, – пожимая руку Ивану Степановичу, важно ответил майор. – А то здесь, говорят, бандитствующий элемент шастает чуть не прямо на самосвалах!»

«Лев Поликарпович, – повернулся Скудин к профессору, молча сидевшему на заднем сиденье джипа. – Может, всё-таки здесь нас подождёте?»

«Нет».

Иван только вздохнул, но спорить не стал.

Устье хронального туннеля было на расстоянии полутора кварталов от КПП, прямо посреди проезжей части улицы Кузнецовской, там, где с одной стороны щерился битыми витринами салон элитной сантехники, а с другой – стыли на морозе липы и тополя парка Авиаторов и недвижно шёл на взлёт старый истребитель, поднятый на бетонную стелу.

Здесь два тяжёлых джипа встали впритирку борт к борту. Гринберг с Капустиным захлестнули мощные синтетические стропы, соединяя машины, а сквозь окошки протянулись руки – держаться друг за друга в туннеле, держаться и не отпускать. Кольцо на пальце у Кратаранги разгорелось так, что было больно смотреть.

Потом джипы синхронно тронулись с места и медленно-медленно проползли между красными светящимися вешками.

Ещё несколько секунд в зеркала заднего вида били яркие прожектора, установленные на периметре. Потом машины ни дать ни взять начали проваливаться, мёрзлый асфальт под колёсами расползся клочьями радужного тумана… вспышка зеленоватого света… резкий толчок!..

Прибыли.

Путешествие совершилось практически мгновенно, ведь что такое шестьдесят лет для истории, если исчислять её со времени Большого взрыва? Интервал в пределах погрешности измерений…

Как и обещала Виринея, их вынесло на угол улиц Восстания и Жуковского. А толчок объяснялся тем, что «приземление» состоялось прямо в руины обрушенного бомбами здания. Сцепленные машины стояли на осыпи битого кирпича, почти на самом верху. Совокупная нагрузка в пять тонн очень не понравилась заснеженной осыпи, она угрожающе заскрипела, грозя новым обвалом, но водители в джипах сидели опытные – Скудин и Гринберг спустили «тандем» вниз с такой горнолыжной быстротой и аккуратностью, словно всю жизнь только этим и занимались.