Я повернулась к матери:

– Что мы скажем Джулии? – Скажу честно, опыта по этой части у меня не было и я не горела желанием им обзавестись. – Она при смерти. Возможно, ей лучше знать правду, чтобы она могла упокоиться с миром.

Нола закатила глаза:

– Не хватало очередной куклы, преследующей меня по всему дому. Голосую за то, чтобы ей сказать.

Внезапно тяжелое серое облако закрыло солнце, отбрасывающее на нас всех свою свинцовую тень. Мы подняли глаза. Странно. Не считая его, небо было чистым и голубым. Но насекомые умолкли, и в этой жутковатой тишине на нас с силой налетел ветер.

– Пора уходить, – сказал Джек твердо, но спокойно ради Нолы. Мы с матерью помнили еще одно кладбище, на котором мы были не так давно, когда злой дух пытался отомстить тем из нас, кто пытался устранить старое зло.

– Да, – сказала я и наклонилась, чтобы взять пару лопат. – Похоже, приближается гроза. – Перед моими глазами поплыли круги, и я споткнулась.

Мать схватила меня за руку:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Немного перегрелась. Ты не против сесть за руль?

– Ничуть. Просто сядь в машину и включи двигатель, чтобы заработал кондиционер. А я пока соберу лопаты.

– Только побыстрее. – Я не стала с ней спорить и лишь сжала ее руку. Мой взгляд был прикован к черной туче над нами. Казалось, та опустилась еще ниже, вытесняя из воздуха кислород. – Похоже, мы рассердили Гарольда. По словам Джулии, внешние приличия были для него всем на свете. Даже сейчас, спустя долгие годы, вряд ли он придет в восторг от того, что мир увидит грязное белье их семьи.

Мать ответно сжала мою руку:

– Мы сильнее его. Просто повторяй это себе, и я буду рядом с тобой, – сказала она и зашагала туда, где Джек и Нола засыпали яму.

Я кивнула, хотя и не поверила ей, и проводила ее взглядом. Если честно, я чувствовала себя неважнецки. Все мои силы как будто ушли в песок. Скорее всего, это была естественная реакция моего разбитого сердца, но я бы не взялась это утверждать, так как такое было со мной впервые.

Я села в машину и протянула руку, чтобы включить зажигание и подставить лицо струе холодного воздуха из кондиционера. И в этот момент заметила в подстаканнике бутылку с водой. И хотя та нагрелась на солнце и вовсе не была ледяной, я потянулась к ней, а когда подняла голову, чтобы сделать глоток, мой взгляд остановился на зеркале заднего вида.

Бутылка мгновенно застыла в воздухе на полпути к моим губам, и вода пролилась мне на колени. С заднего сиденья на меня смотрело безглазое лицо Гарольда Маниго. Меня едва не вырвало от тошнотворного запаха смерти и тлена. Я сильнее тебя, – пыталась сказать я, но ложь застряла у меня в горле. Мне было нечем дать ему отпор. Моя мать была вне поля зрения. Я сидела в машине, и, даже если закричать, мои крики вряд ли будут услышаны. И он это знал.

Я предупреждал тебя, чтобы ты держалась подальше, но ты не послушалась.

Я потянулась к дверной ручке и нажала ее, но ее как будто заклинило. Объятая ужасом, я нащупала дверной замок, даже в своем паническом состоянии понимая, что тот разблокирован. Холодные, мертвые пальцы сжали мою шею, от смердящего запаха мертвой плоти меня затошнило. Я задыхалась, и что-то со всей силой сдавило мне горло.