Мы со Свентой, выполнив обязательный минимум вежливых разговоров о природе и погоде, подошли к столам. Не успели взять по бокалу легкого вина, как местное офицерство возжелало непременно засвидетельствовать свое почтение персонально моей жене. Искоса поглядывая на меня, они наперебой вспоминали события позапрошлого года, когда вели осаду крепости в лице моей жены, не воспринимая меня подходящей парой для нее, и нашу с ними тренировку, где мы со Свентой показали, как учат в столице будущих невидимок. Меня-то тоже учили самообороне невидимки. Выяснилось, что тот самый офицер, который больше всех досаждал моей супруге, получил повышение и переехал в другой город, где возглавил отряд егерей. Офицеры считали его карьерный рост вполне заслуженным и своевременным. Неприязнь к нему у меня совершенно прошла, поэтому было даже немного жаль, что одного из старых знакомых мы не увидим.

Судя по всему, храбрые военные уже изрядно приняли на грудь, поскольку завели разговоры отнюдь не о женщинах, а о достоинствах и недостатках рубящего оружия по сравнению с колющим, о тактике действий боевых пятерок в горах, о различиях в методиках подготовки егерей и гвардейцев и о прочем подобном, дорогом и нежно хранимом в сердце истинного военного. При этом они умудрились-таки втянуть в разговор мою жену. Увидев, с каким жаром она влезла в спор, я решил не мешать родственным душам обмениваться опытом и ушел ловить Ирритано, мысленно назначенного мной веником для разгона тумана в некоторых вопросах.

Тот от меня особо не прятался, понимая неизбежность разговора, но долгое время рассуждал о новых веяниях в методике лечения кожных болезней с помощью новейших снадобий, красоте гор на закате… и на восходе тоже. Поведал мне пару местных баек, но я все же загнал его в угол и попросил ответить прямо и без уверток:

– Ирритано, дружище, это все, конечно, интересно, но я тебя не отпущу, пока не получу ясные и четкие ответы на свои вопросы. Что за цирк устроили славные граждане не менее славного Бардиноса при встрече герцогини? Может, к вам король с парламентом раз в недельку запросто заглядывает бардиньяка похлебать, а герцоги с маркизами так и вовсе косяками шляются?

– Филлиниан, прости. Ты же знаешь, как я… то есть как мы все к тебе дружески относимся… – Настораживающее начало, или мне просто чудится подвох там, где его нет. – Вот и порадовались немножко. Что здесь такого?

– Н-да? Ну пять, ну шесть человек из всей толпы, но не полгорода же. Я чувствую себя Вителлиной, от которой ждут премьеры. Но я не восходящая звезда оперы. Может, меня с кем-то перепутали?

– Понимаешь, Филлиниан… – замялось местное светило лекарского дела. – Дело, наверное, в том, что…

Травник так напрягся, что я подумал – еще немного, и мне придется прямо в зале принять роды, а ежик идет трудно. Против шерсти.

– Даже не знаю, как сказать… Ты только пойми правильно. Я никому! Ни-ко-му! И Саллиниан никому! Чем хочешь готов поклясться! Они все сами. И никому я подобных советов не раздавал. Если хочешь знать, я вообще против того, что они задумали. Но что я могу поделать? Что? Ну вот скажи мне – что? Саллиниан – он законы хорошо знает. Говорит, все по закону, хотя ты вправе отказаться…