– Существует, почему? Я, например, имел в собственности свою комнату, пока меня не призвали. – Эта тема почему-то явно его смущала. Новые специальные табу? – Но имеются границы.

– Как вы поступаете с преступниками? – Это Лутулли.

– Приговаривают ли еще к мозгостиранию? Сержант с видимым облегчением переменил тему:

– Нет, нет. Этот способ считается примитивным. Варварским. Мы накладываем на сознание преступника матрицу новой, здоровой личности. Общество принимает их обратно как полноправных членов. Очень хороший способ.

– Существуют ли тюрьмы? – Это Юкава.

– Наверное, вы можете назвать корректировочный Центр тюрьмой. Пока люди не получат лечения и не будут выпущены, они находятся там против воли. Но можно сказать, что именно неправильное понимание свободы воли привело их в этот центр.

Я не имел намерения стать правонарушителем, поэтому спросил его о том, что меня больше всего волновало:

– Генерал сказал, что большая половина населения не имеет работы, что нам не удастся получить место. Это верно? Нам тоже придется перейти на пособие?

– Я не знаю, что вы имеете в виду под пособием. Конечно, правительство оказывает помощь не имеющим работы. Это верно, я сам не имел работы, пока меня не призвали. По образованию я музыкант.

Видите ли, хроническая безработица имеет две стороны. Обеспечивать ведение войны может миллиард человек или два миллиарда. Но это не значит, что все остальные сидят сложа руки.

– Каждый гражданин имеет право в течение молодости – до восемнадцати лет, до четырнадцати – в обязательном порядке, – получить бесплатное образование. Плюс отсутствие необходимости заботиться о пропитании – все это привело к расцвету искусств. Сейчас на Земле больше художников и писателей, чем за все прошедшие два тысячелетия после нашей эры! И плоды их труда получает самая широкая и образованная общественность из когда-либо существовавшей.

Не мешало над этим поразмыслить. Раби поднял руку.

– И вы уже произвели нового Шекспира? Нового Микеланджело? Количество – это еще не все.

Сержант Шири совершенно женским жестом откинул волосы со лба.

– Это решать потомкам. Только они могут делать сравнения подобного рода.

– Сержант, когда мы с вами разговаривали перед этим, – сказал генерал, – вы упомянули, что жили в этаком гигантском улье, а не в обыкновенном здании, и что никто уже не может жить за городом?

– Да, сэр, это верно, никто не имеет права поселяться на потенциально обрабатываемой земле. И у меня, там, где я живу, то есть жил, семь миллионов соседей, мы все помещаемся практически в одном здании – городском комплексе Атланта! Но это не значит, что мы живем в тесноте. Мы в любой момент можем спуститься на лифте вниз, погулять по полю, пойти посмотреть морской берег, если захотим…

Вам, ребята, нужно приготовиться к этому. Города теперь мало напоминают случайные агломерации зданий, к каким привыкли вы. Большинство больших городов были сожжены и разрушены во время голодных бунтов в 2004-м, перед тем, как ООН взяла в свои руки производство и распределение пищи. Восстанавливались они уже по новым функциональным проектам.