– Это хорошо.

– Еще бы, ты подумай только, вот вернемся мы на Землю…

– Уильям.

Я замолк. Никогда не умел врать.

– Хватит меня подбадривать. Расскажи про вакуумную сварку, про свое детство, все, что угодно. Только не суй ты мне эту чушь про возвращение на Землю. – Она отвернулась к стене. – Я слышала, как два врача разговаривали обо мне в коридоре. Думали, что я еще не проснулась. Но я и сама уже догадалась, очень уж все старались меня обнадежить.

Так что расскажи мне о Мехико-Сити. Ты ведь родился в 1975-м, в Мехико-Сити, правильно? И что было потом? Ты все время там жил? А в школе хорошо учился? Были у тебя там друзья, или все считали тебя умником, как со мной случилось? А сколько тебе было лет, когда ты стал мужчиной?

Мы еще некоторое время поговорили в таком тоне. Мне было неудобно. И во время разговора меня осенила идея. Сразу от Мэригей я пошел к доку Уильсону.

– Шансов у нее – примерно пятьдесят на пятьдесят. Но это очень приблизительно. Это первый известный случай такого рода, ничего нельзя сказать заранее наверняка.

– Но можно сказать, что чем меньше будет она подвергаться перегрузкам, тем больше у нее шансов выжить? Так?

– Конечно. Капитан постарается вести «Годовщину», насколько это будет возможно мягко. Но все равно будет четыре или пять «же» в конце. А для нее даже трех хватит. Хотя заранее мы ничего не можем определить.

Я нетерпеливо кивнул:

– Правильно, но я, кажется, нашел способ. Можно сделать так, что Мэригей будет подвергаться гораздо меньшей перегрузке, чем все мы.

– Если ты изобрел антиперегрузочный экран, – с улыбкой сказал док, – то спеши получить патент. Продашь его за солидну…

– Нет, в нормальной обстановке от него будет мало толку. Наши оболочки работают лучше, и основаны они на том же принципе.

– Тогда объясняй.

– Мы поместим Мэригей в свободную оболочку и заполним…

– Погоди, погоди. Ничего не выйдет. Плохо прилегающая оболочка все это и натворила, во-первых. А ведь теперь ей придется пользоваться запасной…

– Я это знаю, дай же мне объяснить, док. Оболочка может и не прилегать, как это требуется обычно, пусть только работают вход и выход системы жизнеобеспечения. Внутри не будет никакого давления. Потому что и снаружи она не подвергнется обычному давлению в килограмм на квадратный сантиметр, как мы все.

– Тогда я не понимаю.

– Здесь действует… ты ведь изучал физику, верно?

– Изучал немного в медшколе. Самый для меня жуткий предмет после латыни.

– Ты помнишь принцип эквивалентности?

– Название такое помню. Что-то связанное с теорией относительности, кажется.

– Правильно. Согласно ему… нет разницы между поведением тела в поле притяжения и под действием соответствующего ускорения. То есть если «Годовщина» дает ускорение в пять «же», то это все равно, как если бы мы опустились на большую планету с притяжением в пять «же» на поверхности.

– Очевидно.

– Отлично. И никакой эксперимент, проводимый на борту корабля, не покажет разницы; то ли корабль идет с большим ускорением, то ли он совершил посадку на тяжелой планете.

– Как это не может? Если выключить двигатели…