Зауэрвальд хрипло рассмеялся:

– Разумеется. Еще я читал «Остроумие и его отношение к бессознательному». Удивительные, потрясающие труды. Никто, кроме вас, не осмелился бы написать такое.

– Вернее, не совершил бы подобной глупости, – заметил Фрейд.

– Однако вы еще не опубликовали «Книгу Моисея».

– Она не готова.

– В самом деле?

Доктор обернулся и увидел, как его гость берет со стола всю стопку и взвешивает ее в руке. Затем Зауэрвальд снова устроился в кресле у изголовья кушетки, скрестив ноги, нацепил очки и приступил к более тщательному изучению текста.

– Вы помните, что я побывал в издательстве и видел ваши записи? – спокойно спросил Зауэрвальд, поправляя очки. – Ведь я знаю, сколько лет вы работали над «Книгой Моисея». Почти весь этот материал я уже видел в Вене. Книга давным-давно написана, почему же вы ее не публикуете?

– Лишь автор может сказать, готова его книга или нет.

– Мы оба знаем, что вы лжете, – сказал Зауэрвальд, холодно взглянув на доктора. – Вы не опубликовали ее, потому что испугались.

– Я слышал, – перебил его Фрейд, – что нацистские ученые работают над революционными проектами, но никак не думал, что один из них предполагает чтение мыслей. Может статься, вы упраздните психоанализ за ненадобностью, и тогда не придется меня убивать.

– Я не осуждаю вас за страх перед собственной книгой, – ответил Зауэрвальд, пропуская слова доктора мимо ушей и продолжая перебирать страницы рукописи. – Ваши идеи выглядят крайне провокационными. Одна теория о том, что Моисей был не евреем, а египтянином, способна вызвать бурю негодования.

– Что вам угодно, мистер Зауэрвальд?

– Доктор Зауэрвальд, если позволите. Я изучал в университете медицину и право, так что заслуживаю уважения не меньше вашего. Позвольте напомнить, что мы говорили о ваших сестрах.

Фрейд прикрыл рот рукой и стиснул челюсти, едва не сойдя с ума от боли.

– Да, я не забыл, – процедил он сквозь зубы.

Зауэрвальд взял лист, лежавший сверху, и переложил его в самый низ.

– Это кощунственная идея, но вы на этом не остановились, – продолжал он невозмутимо. – Вы утверждали, что если Моисей существовал, он, без сомнения, был приверженцем фараона Эхнатона.

– Верно, – равнодушно кивнул Фрейд. В его голове промелькнул образ кричащего человека с картины Мунка.

– А этот фараон был первым в истории монотеистом, он приказал уничтожить изображения всех великих богов Египта и поклоняться одному лишь богу солнца.

– Не я первый заговорил об этом. Крупнейшие специалисты выдвигали похожие теории.

– Однако вы пошли дальше остальных. – Зауэрвальд потянулся было за статуэткой богини Нейт, стоящей на ближайшей полке, но тут же раздумал. – Вы заявили, что после смерти Эхнатона, когда народ Египта вернулся к многобожию, язычник Моисей, этот фанатик, отправился в пустыню с разномастной группой евреев. Там он убедил их стать кочевниками, присоединиться к культу жестокого бога вулканов и создать новое религиозное течение.

Фрейд сцепил пальцы в замок, осторожно подыскивая слова, будто скульптор, выбирающий камень для работы.

– Что ж, возможно, именно так все и было, однако я никогда не претендовал на звание историка или археолога. Я всего лишь старик, высказывающий свои догадки.