Паркер предпочел промолчать. Спорить не имело смысла. Лайл был почти что невменяем, говорил с убежденностью настоящего фанатика и действительно верил в правдивость этой нелепой истории.

– Ты посмотри по сторонам. На этом ранчо тысячи антилоп, так же было и в тридцать шестом году. Англер летал на самолете, ловил этих чертовых животных и отвозил в ближайший каньон. Дедушка показывал мне это место. Там он связывал их, снова грузил в моноплан и дальше летел уже на восток и по дороге продавал их зоопаркам или еще куда. У него были связи с Гитлером, ведь он был немцем. Его семья по-прежнему жила в Германии. И все это были гребаные нацисты, как и сам Англер. Он знал, к кому обратиться. Он брал за каждую антилопу от ста до двухсот баксов, потому что их тогда почти не встречалось за пределами Вайоминга. Он заработал достаточно денег на авиационный керосин, чтобы долететь до Нью-Джерси и вернуться обратно, а потом еще заплатить долг за Уэнделла Оукса. Самолет наполовину принадлежал моему деду, но чертов выродок даже не подумал взять его в долю.

Лайл говорил все быстрее и все больше нервничал. В уголках его рта появилась слюна.

– Потом он начал покупать и другие ранчо. А потом они нашли эту гребаную нефть. У Англера было до хрена бабла, и он платил адвокатам и бандюганам, чтобы держать моего дедушку и папу подальше от его поместья. Мы попытались оспорить права старого нацистского мерзавца в суде – но ты, можно сказать, послал нас по известному адресу!

Паркер вздохнул и прикрыл глаза. Он вырос в Коди и презирал людей, которые считали причиной своих нынешних бед и неудач события из прошлого, заявляя, что им, дескать, так «на роду написано». Неужто Лайл не знает, что на Западе человек – творец своего счастья? И семейные ценности здесь не значат ровным счетом ничего?

– Я не могу забрать с собой его долбаное ранчо, – все сильнее кипятился Лайл. – Не могу взять достаточно скотины, или машин, или проклятого сена, чтобы восстановить справедливость. Но я, черт возьми, могу прихватить его книжную коллекцию. Я слышал, она стоит сотни тысяч. Это правда, Паркер?

– Не знаю. Я не коллекционер.

– Но ты же видел ее, да? Ты бывал в этой тайной комнате?

– Однажды.

Паркер вспомнил большую мрачную комнату, уставленную высокими – от пола до потолка – дубовыми книжными полками, от которых пахло бумагой и временем. Фриц любил сидеть в красном кожаном кресле, под мягким желтым светом от лампы «Тиффани», и читать. Он никогда не раскрывал книги полностью и вообще обращался с ними очень осторожно, чтобы случайно не повредить. Шестьдесят лет ушло у него на то, чтобы собрать свою исключительную коллекцию, состоящую в основном из переплетенных в кожу первоизданий. По большей части это были книги об американском Западе, а также немецкоязычные труды, имеющие отношение к Третьему рейху. Просматривая корешки книг на полках, Паркер обнаружил оба тома «Майн кампф» и встревожился, однако хозяину говорить ничего не стал.

– И что там было? – допытывался Лайл. – Видел те книги, о которых я слышал? Подлинные дневники Льюиса и Кларка? Книги Кэтлина про индейцев? Первое издание Ирвина Уистера?