– Тогда было хуже, – убежденно заявил Лайл.

Раздался металлический лязг, и Паркер услышал, как что-то пронзительно скрежещет по борту пикапа.

– Что еще за черт? – спросил Лайл приятеля.

– Столб ограды, я думаю.

– Значит, мы по-прежнему на дороге.

Хуан что-то засвистел.

– Можно было бы повернуть назад, – заметил Паркер.

– Можно, – согласился Хуан. – По крайней мере, я мог бы вернуться по нашему следу. А так вообще не вижу, куда мы едем.

– Все нормально, черт бы вас побрал! – рявкнул Лайл. – Я знаю, где мы. Рули давай. Мы в любой момент можем увидеть тот старый дом.

Паркер посмотрел в окошко. Снег налипал на стекло и покрыл его почти полностью, кроме небольшого участка размером со спичечный коробок. Впрочем, через него все равно нельзя было ничего разглядеть.

Паркер не сразу сообразил, что Лайл обращается к нему.

– Что ты сказал?

– Я говорю: ты наверняка не думал, что сегодня у тебя выдастся такой денек.

– Нет.

– Люди вроде тебя считают, что судья говорит только истинную правду, так, мать твою?

Паркер пожал плечами.

– Думал, сделаешь посмешище из моего деда и позабудешь об этом, да?

– Послушай, мы все выполняем свою работу. Я сделал свою. Ничего личного.

Паркер ждал, что Лайл станет спорить, но тот молча врезал ему по уху, и из глаз адвоката посыпались искры. Он услышал крик и лишь через мгновение понял, что кричал он сам.

Он повернулся к своему мучителю, баюкая ухо левой рукой.

Лайл ухмыльнулся. На кончике ствола кольта Паркер заметил кусочек кожи. Своей кожи. А пальцы были липкими и горячими от крови.

– Говоришь, ничего личного, господин адвокат? Эй, посмотри на меня. Посмотри на меня! Что ты видишь?

Паркер скривился от боли и медленно покачал головой, не зная, что и ответить.

– А видишь ты, господин адвокат, неудачника в третьем поколении. Вот что ты видишь, и не пытайся возражать, иначе я тебя измолочу до потери сознания. Еще раз спрашиваю: что ты видишь?

Наконец Паркер заговорил и обнаружил, что его голос дрожит:

– Я вижу работящего человека, Лайл. Труженика с добрым сердцем, который зарабатывает на жизнь честным, упорным трудом. Не понимаю, что в этом плохого.

– Неплохая попытка, – осклабился Лайл и сделал вид, будто хочет снова ударить Паркера, резко ткнув ему в лицо пистолетом – точно змея высунула язык. Паркер отшатнулся, и Лайл вновь мерзко ухмыльнулся. – Этот человек обмишурил моего деда, и из-за него наши дела пошли херово. Он просто развел деда, а потом слинял и спрятался за своими деньгами и своими адвокатами на всю оставшуюся жизнь. Представляешь, какой была бы жизнь деда, если бы его тогда не обвели вокруг пальца? Представляешь, как бы я жил? Уж точно не так, как сейчас. Почему этот человек совершил преступление и вышел сухим из воды? Разве ты не видишь, что из-за него пострадали и другие люди? Вот уже несколько поколений мучаются из-за этого урода!

– Я всего лишь скромный адвокат, – вставил Паркер.

– А я всего лишь никчемный работяга-неудачник. Из-за таких людей, как ты, господин адвокат.

– Послушай, Лайл, – начал Паркер, отнял руку от уха и тут почувствовал, как струйка теплой крови течет по шее за воротник пальто, – возможно, нам удастся вернуться к судье с новой информацией. Нужно где-то взять ее. Что-нибудь еще, кроме рассказов твоего деда и этих его теорий про нацистов и…