«Ну что ж, – подумал он, – семь бед – один ответ».

Мистер Бергер снял книгу с полки и сунул под мышку. Затем он с воодушевлением принялся за исправление пятьдесят восьмой и пятьдесят девятой глав. Он трудился всю ночь, и когда наконец заснул, забаррикадированный томами, бутылка бренди была пустой.

По правде говоря, мистер Бергер немного хватил через край.

В истории частной библиотеки Кекстона этот короткий период, последовавший за «исправлениями» мистера Бергера, известен под названием «сумятица», и рассматривают его как наглядный урок, объясняющий, почему подобных экспериментов следует избегать.

Брат мистера Гедеона чудесным образом пошел на поправку, причем настолько уверенно, что даже пригрозил своим врачам немедленным судом. И первую подсказку о том, что возникли непредвиденные обстоятельства, пожилой библиотекарь получил, когда спешил на обратный поезд в Глоссом. Проходя мимо Ливерпульского театра, мистер Гедеон обнаружил, что там давали комедию «Макбет». Он бросил повторный взгляд на афишу и тут же ринулся на поиски ближайшего книжного магазина. Там он без труда отыскал экземпляр комедии «Макбет», вместе с комментариями, характеризующими ее как «одну из самых трудных для понимания поздних пьес Шекспира, где причудливо переплетаются сцены насилия и неуместный юмор, граничащий с ранним альковным фарсом».

– Господи! – воскликнул мистер Гедеон. – Что он натворил? Точнее говоря, что он еще натворил?

Старый джентльмен задумался, вспоминая, какими романами и пьесами мистер Бергер был особенно недоволен. Кажется, он говорил, что плакал, читая последние страницы «Повести о двух городах». Проверка книги показала, что теперь она заканчивалась так: Сидни Картон спасается от гильотины, улетая на дирижабле, который пилотирует Алый Первоцвет, а в комментариях сообщается, что эта сцена послужила источником вдохновения для целого цикла романов баронессы Орци.

– Боже мой, – простонал мистер Гедеон.

Следующим был Гарди.

Роман «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» теперь завершался побегом Тэсс из тюрьмы, который организовал Энджел Клэр при помощи команды взрывников, а в финале «Мэра Кэстербриджа» Майкл Хенчард поселился в увитом розами домике, по соседству со своей недавно вышедшей замуж падчерицей, и занялся разведением щеглов. В заключительных сценах «Джуда Незаметного» Джуд Фаули вырвался из лап Арабеллы и выжил после своего отчаянного похода к Сью в морозную погоду, а потом они оба убежали и благополучно поселились в Истборне.

– Это ужасно, – вздохнул мистер Гедеон, хотя в глубине души не мог не признать, что предпочел бы такой финал тому, что описан у Томаса Гарди.

Наконец очередь дошла и до «Анны Карениной». Мистеру Гедеону понадобилось немало времени, чтобы найти изменения, поскольку здесь они были более тонкими: всего лишь удаление небольшого фрагмента текста вместо откровенного и весьма бездарного переписывания. Это тоже было плохо, но, по крайней мере, не вызывало вопроса, почему Бергер решился на такой поступок. Если бы мистер Гедеон испытывал подобные чувства к героине, вверенной его заботам, то, возможно, и сам нашел бы в себе мужество вмешаться. Ему приходилось видеть, как литературные герои страдают по воле бессердечных авторов, и не в последнюю очередь Гарди с его безысходностью. Но главной обязанностью мистера Гедеона были и оставались книги. Все следовало привести в порядок, какими бы благими намерениями ни руководствовался мистер Бергер.