Сама судьба персонажа может стать иной.
Мистер Бергер не стал пороть горячку. Он не считал себя лицемером и теперь пытался оправдаться в собственных глазах. Да, он старался завоевать доверие мистера Гедеона, однако не только потому, что горел желанием избавить Анну Каренину от очередных сцен гибели под колесами поезда. Просто мистеру Бергеру нравилось общество пожилого джентльмена, не говоря уже о восхищении самой библиотекой Кекстона.
В этом было зерно истины. Мистер Бергер действительно получал удовольствие от общения с мистером Гедеоном, поскольку тот был неистощимым кладезем информации о библиотеке и об истории его предшественников на этой должности. К тому же вряд ли нашелся бы хоть один любитель книг, которого не очаровало бы это собрание. Каждый проведенный здесь день открывал новые сокровища – многие из них были приобретены исключительно в силу своей редкости и ценности, а не из-за прямой связи с персонажами. Такие как, например, аннотированные рукописи, относящиеся к периоду до изобретения книгопечатания, включая поэтические произведения Донна, Марвелла и Спенсера. Не один, а сразу два экземпляра Первого фолио Шекспира, один из которых принадлежал самому Эдварду Найту – суфлеру «Слуг короля» и предполагаемому корректору вошедших в издание рукописей. Сохранились сделанные от руки исправления ошибок, вкравшихся в его личный экземпляр, поскольку Первое фолио продолжало корректироваться в процессе напечатания, так что каждая книга могла иметь отличия от остальных. И наконец, наброски к так и не законченным главам «Тайны Эдвина Друда», принадлежавшие, как подозревал мистер Бергер, перу самого Диккенса.
Этот редкий экспонат мистер Бергер отыскал в папке с еще не внесенными в каталог рукописями, где хранилась также отброшенная Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом версия заключительных глав «Великого Гэтсби», в которой за рулем в момент гибели Миртл сидел Гэтсби, а не Дэзи. Мистер Бергер видел его мельком, когда направлялся к Анне Карениной. Жилище Гэтсби было одним из чудес библиотеки и состояло из раздевалки и бассейна, который, впрочем, выглядел не слишком привлекательно из-за испачканного в крови надувного матраса.
Гэтсби казался довольно симпатичным, но вид имел измученный. Находка альтернативного окончания книги, которой Гэтсби, подобно Анне Карениной, дал свое имя, заставила мистера Бергера задуматься над тем, что могло произойти, если бы Фицджеральд опубликовал эту версию вместо конечного варианта, в котором за рулем роковой ночью находилась Дэзи. Изменило бы это судьбу Гэтсби? Мистер Бергер решил, что нет: в бассейне по-прежнему плавал бы запачканный кровью матрас, но конец Гэтсби представлялся бы тогда менее трагическим и менее возвышенным.
Однако сама возможность рассуждать о подобной метаморфозе укрепила в мистере Бергере веру в то, что Анну можно спасти, и он все больше времени проводил в отделе, посвященном творчеству Толстого. Бергер погрузился в историю написания «Анны Карениной», и его исследования показали, что даже этот роман, который и Достоевский, и Набоков назвали безупречным, при первой публикации не миновали трудности. Начиная с 1873 года его печатали по частям в журнале «Русский вестник»