— Будь спокойна, дочь моя! — отвечала добрая старуха. — Реция у меня!

— У тебя? Тогда я спокойна! Береги ее, добрая Ганнифа! А где маленький принц?

— Саладин тоже в безопасности!

— Это для меня большая радость! У тебя Реция хорошо спрятана, но я все-таки беспокоюсь за ее жизнь!

— Старая Кадиджа до тех пор не успокоилась, пока не разорила дом мудрого, благородного Альманзора! Она добилась этого, но кто знает, каким образом?

— Не говори об этом, Ганнифа! — сказала Сирра печальным тоном. — Скажи, что привело тебя сюда?

— Поручение к тебе, дитя мое! Ничто на земле не остается безнаказанным! — продолжала старая Ганнифа, устремив свой взор к небу. — Для каждого пробьет последний, тяжкий час, и благо тому, кто может с чистым сердцем и без всякого трепета идти ему навстречу!

— Что же за поручение принесла ты мне, Ганнифа?

— Час тому назад благородный Гассан-бей и принц Юссуф прислали ко мне нарочного!

— Гассан-бей? Нарочного?

— Да, я должна была тотчас же собраться и поспешить к тебе, но надо, чтобы никто не слышал, что я сообщу тебе!

— А что же ты имеешь сообщить мне? — тихо спросила Сирра.

— Чтобы ты ускользнула из дома! — отвечала старая Ганнифа так же тихо, но с невыразимой важностью.

— Из дома? Куда же?

— К старым деревянным воротам, перед ними у платанов, налево, ты найдешь карету, воспользуйся ей!

— Зачем же?

— Ты должна отправиться к старой Кадидже!

— Я? К своей матери?

— Да, Сирра. Старая Кадиджа лежит при смерти, как сообщил мне нарочный, ты должна сейчас же идти туда, завтра, может быть, будет уже поздно!

— Моя мать? И это сообщил нарочный Гассана-бея?

— Он, должно быть, знал уже об этом, он говорил тогда еще об одной женщине или девушке, это я не совсем поняла, главное в том, что старая Кадиджа при смерти и что ты должна отправиться к платанам перед воротами!

— Это странное известие, — заметила Сирра в раздумье. — Зачем же я пойду к платанам?

— Я думаю, там тебя будет ждать карета, чтобы никто не видел твоего ухода!

— А карету прислал туда благородный Гассан, друг Сади? Это для меня слишком много чести, — сказала Сирра, — я лучше сама проберусь по улицам!

— Отсюда тебе легко будет уйти со мной, ходжа устал и спит!

— Тем лучше, я тотчас же поспешу в Галату. Если же я пойду к воротам, я зря сделаю большой круг и приду слишком поздно, добрая Ганнифа.

— Тогда не пользуйся каретой, ты права, ты умна и ловка, ты проберешься к воде, а там тебе легко будет добраться до матери! Можешь не идти к воротам, я скажу тому, кто ждет тебя в карете, что ты побежала прямо домой.

— Ах, да, добрая Ганнифа, сделай это! Пойдем скорей! Знаешь ли ты, я больше не вернусь сюда, если мне только удастся уйти!

— Ты больше не вернешься сюда?

Сирра покачала головой.

— У меня свои планы, — прошептала она, — и враги Реции в моих руках. Если они не оставят ее, у меня есть средство наказать их!

— Что ты говоришь? — вскричала старая Ганнифа, сильно удивленная.

— Я до сих пор стремилась к этой цели, теперь я достигла ее, — продолжала Сирра, и ее большие, темные глаза так грозно сверкнули, что старая Ганнифа совсем испугалась. — Теперь они не посмеют больше преследовать бедную Рецию! Но пойдем. Мы должны уйти! Ты говоришь, что ходжа спит?