Комиссар подошёл к сидящим на причале трём Белым розам.

– Служба безопасности может только гордиться, что у неё есть такие первоклассные помощники, – сказал он.

Все трое скромно потупились. А Калле подумал, что вообще-то они помогали не службе безопасности, а Расмусу.

Петерс погасил окурок каблуком, тихо выругавшись.

– Чего мы ждём-то? – злобно спросил он. – Поехали!

Маленький зелёный островок среди сотен других островков в синем летнем море.

Солнце освещает маленькие дачки, длинный причал и множество лодок, качающихся на волнах. Высоко над вершинами елей парят чайки на белых крыльях. Время от времени одна из них молнией падает в воду и взлетает ввысь с уклейкой в клюве. Крохотная трясогузка всё ещё хлопотливо семенит среди вереска. Может быть, так будет продолжаться сегодня, завтра и все дни, пока не кончится лето. Но об этом никто из них не узнает, потому что их там не будет. Через несколько минут они покинут этот островок, и они его больше никогда не увидят.

– Домика Евы-Лотты уже не видно, – сказал Калле.

Они сидели, сгрудившись на корме моторки, и упорно не сводили глаз с зелёного острова, который покидали. Оглядываясь назад, они вспоминали и содрогались. И были счастливы, что никогда больше не вернутся в эту солнечную зелёную тюрьму.

А Расмус сидел на коленях у папы и был обеспокоен лишь тем, что у того теперь такая густая борода на лице. А что, если она вырастет и станет такой длиннющей, что будет застревать в колёсах мотоцикла?!

Его тревожило ещё кое-что.

– Папа, почему Никке спит, ведь сейчас день? Я хочу, чтобы он проснулся и поговорил со мной.

Профессор печально посмотрел на носилки, где лежал Никке, – он был без сознания. «Неужели, – подумал профессор, – ему не удастся отблагодарить этого человека за всё, что он сделал для моего сына? Наверное, нет». Дела Никке плохи. Шансов выжить у него почти не оставалось. Пройдёт не менее двух часов, прежде чем он попадёт на операционный стол, и тогда уже будет слишком поздно.

Это были поистине гонки со смертью. Полицейский Бьёрк делал всё возможное, чтобы увеличить скорость, но…

– Теперь и причала ни видно, – заметила Ева-Лотта.

– Ну и хорошо, – ответил Калле. – Смотри, Андерс, вон наша скала!

– И наш шалаш, – пробормотал Андерс.

– В шалаше очень весело спать, знаешь, папа… – сообщил Расмус.

Калле вдруг вспомнил, о чём должен был спросить профессора:

– Надеюсь, ваш мотоцикл всё ещё там, где мы его оставили, и никто его не увёл.

– Мы как-нибудь съездим туда и посмотрим, – ответил профессор. – Но сейчас меня больше беспокоят бумаги.

– Ха, я их спрятал в надёжном месте!

– Ну теперь-то ты можешь сказать, где именно? – полюбопытствовала Ева-Лотта.

Калле загадочно улыбнулся.

– А вот догадайся… Конечно же в ящике комода на чердаке!

Ева-Лотта громко закричала:

– Ты с ума сошёл, а если Алые их стащили?

Калле сразу заволновался при этой мысли, но тут же успокоился.

– Ха, – сказал он. – А мы обратно стащим.

– Ага! – оживился Расмус. – Мы бросим воинственный клич и стащим их обратно. Папа, я тоже стану Белой розой!

Но это сенсационное сообщение профессора не утешило.