И все-таки послать к черту Фила теперь, когда кроме него никто меня не защитит, было бы глупо, так что я послушно сделала еще два глотка. В горле запершило, обожгло так, что слезы полились из глаз.

– Ну вот, уже лучше.

Фил отставил стакан куда-то в сторону, но не спешил уходить или вставать с дивана. Сидел рядом, не выпуская меня из объятий и поглаживая волосы. Терпкий запах парфюма, смешанного с виски и чем-то еще, присущим одному только Филу, проникал в ноздри. Его дыхание рядом. Его руки в моих волосах… От всего этого, а еще наверняка от спиртного – кружило голову.

Только вот близость, которой мне хотелось совсем недавно, теперь вызывала отторжение. Все здесь было фальшивым – забота, участие, и сам Фил оказался фальшивкой.

– Я хочу домой. Можно я не буду сегодня работать?

Я сказала явную глупость, и тут же получила достойный ответ:

– Конечно, не будешь. Кто тебя выпустит к столам пьяной?

Его рука скользнула по моей шее.

– Ты можешь остаться.

Он сказал это так, что было понятно: у этого слова тот самый смысл. Я могу остаться с ним.

Большой палец, едва касаясь, провел по подбородку, а лицо Фила снова оказалось рядом с моим. Если бы я захотела, могла бы утонуть в его ледяных голубых глазах. Но я не хотела. Я вообще не хотела ни в чем тонуть – я хотела выкарабкаться на берег. Я хотела спастись.

– Я хочу домой, – повторила я, убирая его руку от лица.

И почти физически почувствовала, как меня обдало холодом из его глаз.

– Я распоряжусь, чтобы тебя подвезли.

Я не ошиблась. Голос тоже заледенел. Я замотала головой:

– Нет! Питер Фолк – чертов придурок. Он может за мной следить. Я лучше пойду к автобусу. Если меня кто-то и провожает, пусть делает это издали.

– Как скажешь, – бросил Фил.

Теперь уже равнодушно. Но я почему-то не сомневалась: за этим равнодушием стоит что-то совсем другое. Он раздражен, или даже больше. Впрочем, я уже устала разбираться в оттенках его эмоций. В конце концов, мне совершенно неважно, что чувствует Фил по тому или иному поводу. У нас есть дурацкая договоренность, и моя задача – выполнить свою часть. А глупые чувства – или как еще можно назвать то странное, что происходит где-то в глубине меня, когда он оказывается рядом – следует забыть. Они мне вовсе не помогут.

Я вчетверо сложила плед и, оставив его на диване, ушла, не прощаясь. Даже обычное «Хорошего вечера!» или «До встречи!» сейчас было бы неправильным. Лишним.

Страх сковал меня сразу же, как только я вышла из казино. Там, внутри, я была под защитой, а теперь – сама за себя. Я медленно прошла мимо камер над входом, так же медленно прогулялась в сторону остановки, надеясь на то, что люди Фила выполняют работу хорошо, и я сейчас под присмотром. И лишь сев в автобус, я смогла расслабиться и уже почти без страха смотреть за тем, как проплывают за окном фонари и мелькают желтые глаза ночных окон.

Теперь, когда Фил, Питер, казино и все, что связывает меня с этой историей, осталось где-то позади, я почувствовала себя спокойно, а виски, словно угадав, что пришел его час, вдруг ударил в голову. Запоздало, но сильно.