— Можно задержать вас ненадолго? – обратилась она к нам, хотя смотрела преимущественно на Диму.

Я начинала привыкать к этому. Рядом с Дмитрием я не выглядела той, кто принимает самостоятельные решения. Белобрысая девица, пристроившаяся к богатому мужчине с ребёнком. Уверена, так мы и выглядели со стороны. До убогости простой шаблон, шире которого видеть хотели немногие.

— Вы уже это делаете, — заметил Дима.

Я хотела отстраниться, но он, напротив, притянул меня к своему боку. По-собственнически обнял.

— У Платона всё в порядке?

— Да, — поспешила заверить воспитательница. – Я по другому поводу. Несколько дней назад мы занимались изучением национальных нарядов. Попутно я озвучивала некоторые слова на иностранных языках. Так вот, у Платона явные способности к языкам. Я бы очень рекомендовала начать заниматься с ним углублённо. Он схватывает налету. Особенно ему понравился испанский.

— Спасибо, — только и сказал Дмитрий.

Воспитательница ждала большего. Не дождалась. Я с трудом подавила смешок. Так и чувствовалась её робость перед ним. Исходящая от него энергия подавляла. Подсознательно люди чувствовали его превосходство и держались соответственно. Воспитательница не уходила.

— Что-то ещё?

— Да… Платон – очень творческий мальчик. На том же занятии я обратила внимание, как он рассматривает наряды. Его интересуют мелочи. У нас есть кружок рисования, есть кружок лепки и икебаны. Я бы посоветовала вам записать его в какой-нибудь из них. Некоторые родители считают, что это девчачьи занятия, но я не согласна. Если у ребёнка талант, его нужно развивать. Тем более, если ему самому это интересно.

— Хорошо, — мягко, но сдержанно. – Мы подумаем об этом.

Попрощавшись с воспитательницей до вечера, мы вышли на улицу. Утро было солнечным, но прохладным. Сонно зевнув, я забралась рукой под пиджак Димы.

— Что скажешь? – посмотрела на него.

— Кружок икебаны, — он хмыкнул. – Слабо представляю себе парня, складывающего букетики из сухих цветов. Хорошо, что она не предложила отправить его на кройку и шитьё.

— По-моему, ты не прав.

— Может, и не прав, — ответил он после недолгого молчания. – Признаюсь, Ника, я не был Алисе хорошим отцом. Как ни пытался, не мог избавиться от чувства, что она не моя. Только потом до меня дошло, что моя. Другого отца у неё не было, а тот, который был, оказался так себе.

— Ты не пытался это как-то исправить?

— Поздно было исправлять. Но кое-что для неё я всё-таки сделал, — он посмотрел на ведущую в сад дочь женщину. Уголок его губ дёрнулся. – Да, кое-что… — Повернулся ко мне. – Предлагаю спросить Платона насчёт веточек и цветочков. Что скажет он. Думаю, это будет справедливо.

— Я тоже так думаю.

Его слова о дочери вызвали у меня сомнения. Почему мы с Платоном? Не попытка ли это загладить вину? Мы подошли к машине. Дмитрий закурил, а я украдкой смотрела на него. Две недели пролетели, не успела я оглянуться. Казалось, даже время тут идёт иначе, подстраивается под ритм города. Работа на катке, попытки наполнить квартиру ощущением уюта и, главное, Дима. Отношения с ним развивались неспешно и, наверное, это было к лучшему. Иногда, закрывшись в ванной, я рассматривала кольцо и не могла поверить, что это по-настоящему. А потом приходила в спальню, ложилась рядом и говорила себе, что всё именно так, как есть.