— Я должна была отобраться в сборную, Дима, — сказала ему, как только он подошёл. Взгляд в глаза. – Но жизнь бывает редкостной сволочью.

— Бывает, — он подал мне кроссовки. – Переобувайся.

Спрашивать его, что будет, если не стану, если захочу остаться на катке, я не стала.Сменила коньки на кроссовки. С тоской провела пальцами по лезвиям и отложила на кресло.

С катка мы вышли вместе. Настя так и не подъехала, хотя и продолжала смотреть на нас. Я попрощалась с ней жестом, уверенная, что в скором времени приду снова. Пусть и без приглашения.

— Сколько лет ты занималась фигурным катанием?

— Восемь. Папа был тренером. Ты, наверное, знаешь.

— Да.

Разговор не вязался. У нас и раньше-то с этим было так себе, сейчас и подавно. Шаги отдавались от стен, впереди показался кофейный аппарат и двери. Засмотревшись на стенд со снимками учеников, я потеряла равновесие. До падения было далеко, но на талию мне опустилась ладонь.

— Осторожнее, — мягкий голос, дыхание по волосам.

По телу пробежали мурашки. Дмитрий стоял в считанных миллиметрах позади, я чувствовала его близость всем телом. Крохотный шажок, и я бы упёрлась в него. Ладонь соскользнула с талии на бедро, второй он взял мою руку. Я само собой опустила глаза. На пальце его было кольцо. Широкое, добротное кольцо из такого же белого металла, как моё. Вскинула голову.

— Ты можешь придумывать себе всё, что угодно, Ника, — потянул за руку, поворачивая к себе. – Но лучше подумай о том, что человек с моими возможностями способен получить то, что ему нужно там, где нужно. Если бы мне нужен был сын и домработница, они появились бы у меня в тот же день. Я не собирался возвращаться за тобой, Ника. И вот это, — взял другую руку, провёл по кольцу, — в мои планы не входило. Но я вернулся. Так что ещё раз подумай, кто ты для меня и зачем мне нужна.

Сказывалась ли моя неопытность в общении с мужчинами, или это он так действовал на меня, я как язык проглотила. Укутанная бархатом его голоса, не могла ни пошевелиться, ни отвести взгляда. Да и не пыталась. У меня больше нет украденных бумаг, по документам права на Платона у него, так зачем ему я? Зачем он говорит всё это? Чтобы отомстить? Глупость…

Звук приближающихся шагов заставил на время отбросить мысли. К нам шла Настя.

— Простите, — обратилась сразу и ко мне, и к Дмитрию. Потом быстро посмотрела на стенд. На меня. – Ника, у меня к тебе вопрос. Ты никогда не думала о том, чтобы продолжить карьеру?

— Продолжить? Вряд ли…

— Не в качестве спортсменки, — поспешно добавила она. – В качестве тренера.

С другой стороны раздались детские голоса. Мы синхронно повернулись. От входа к нам приближались три девочки. Одну за руку вела мама, две другие, похожие, как две капли воды, шли сами. Позади – женщина со спортивной сумкой.

— Младшая группа, — махнув им, пояснила Настя. Появившаяся на её губах улыбка стала почти неуловимой. – Если согласишься, познакомлю тебя. Близняшки просто очаровательны, — играющая в уголках её губ улыбка сошла.

— Соглашусь на что?

— Прийти сюда младшим тренером, — огорошила она меня. — Мне нужен помощник, Ника. Скажу тебе честно: я отказала уже нескольким бывшим фигуристам. Не потому, что с ними что-то не так. Лёд – это жизнь.Это не просто работа. Некоторые заканчивают карьеру и приходят тренировать от безысходности. А некоторые потому, что не могут жить без льда. Ты ведь никогда не думала, что можешь тренировать, правда?