– Вот видишь, – торжествующе обратился он к Ворону, – не зря мы Змея позвали, он действительно знает, что делать.

– Ты говорил, у тебя есть два средства, – сварливо заметил Ворон. – А я пока вижу только одно.

– Дайте ему облизаться, – прошипел Змей. – Снимите с него то, во что Кот завернут, пусть оближет шерсть.

– Зачем? – недоверчиво спросил Ворон. – Завертки целебные, Белочка специально травки собирала, это же для лечения.

– Вы его потом опять завернете, но облизаться ему обязательно надо, – настойчиво проговорил Змей. – Я сам не знаю, как это работает, но работает всегда. Своими глазами видел.

– Ну и снимай сам, – Ворон был откровенно невежлив.

Но Змей оказался готовым ко всему, в том числе и к тому, что далеко не все на этой поляне будут ему рады.

– Я бы с удовольствием, но у меня нет рук и пальцев. И Камень тут не помощник. Придется тебе, Ворон. Больше некому.

Ворон нехотя слетел вниз и при помощи лапок, когтей и клюва довольно ловко развернул Кота Гамлета. Пришлось признать правоту Змея: Кот немедленно принялся вылизываться, причем делал это с хрюканьем, чавканьем и видимым удовольствием. Закончив туалет, он уселся в центре змеиного кольца и заявил:

– Как бы то ни было, а Льва Алексеевича мне очень жалко. Пусть хоть что про него говорят.

Присутствующие поняли, что Кот неожиданно быстро оклемался и готов к беседе. Камня интересовал один вопрос, который ему не терпелось задать, но он разумно рассудил, что сначала Коту надо попить, потом дождаться, пока Белочка принесет плесень.

– Вы пока помолчите, уважаемый Гамлет, – строго проговорил Камень, – поберегите силы, они вам пригодятся, когда мы приступим к обсуждению рассказанного Вороном отрывка. Вам надо попить, потом Белочка вас полечит, а уж тогда мы побеседуем.

Кот послушно замолчал и улегся, уперевшись головой и лапами в тело Змея. Когда Белочка принесла плесень и сделала новую циновку с антибиотиком, в которую завернули Кота, Камень выступил со своим вопросом:

– А что, этот Богомолов действительно такой противный, как рассказывал Гриневич?

Гамлет возмущенно поднял голову и помотал ею, будто пытался стряхнуть с себя целебную плесневую завертку.

– Вот еще! – сердито промяукал он. – Да таких, как Лев Алексеевич, еще поискать! Настоящий хозяин, за порядком следит, а главное – котов любит, меня, во всяком случае, всегда погладит, и на корточки присядет, и за ушком почешет, и поговорит ласково. Нет, это все фигня, он добрый, он хороший, а эти все, которые его ненавидят, просто дураки, не понимают ничего. Ведь что такое художественный руководитель – генеральный директор? Ну вы сами своими тупыми мозгами подумайте. Он же руководитель, он же директор. Значит, ему по должности положено всех ругать, всех контролировать, за всем следить, кричать, если не слушаются, наказывать, даже бить он имеет право. Пусть скажут спасибо, что не бьет, а мог бы. Вот мне знакомые коты на помойке рассказывали, что их хозяева чуть что не так – сапогом по брюху, чтобы порядок знали и себя понимали в этом мире правильно. А Лев Алексеевич – он душка. И бабушку мою он любит, и маменьку тоже с рук не спускает, а маменька у меня – будьте-нате, абы к кому на руки не пойдет. Если она у него на руках сидит, значит, хороший, это и к гадалке не ходи.