– Вот-вот, – встрепенулся Кот, с благодарностью лизнув розовым язычком змеиную блестящую кожу, – всегда надо стремиться помочь, а не грузить окружающих своими переживаниями. Вот я, к примеру, всегда старался папеньке помочь, мы, коты, это умеем, только люди это редко используют, не ценят они нас, не верят в наши силы. А ведь мы всегда заранее чуем болезнь и пытаемся лечить, оттягиваем на себя все негативное, что из больного места исходит. У меня папенька сердцем страдал, так я лягу ему на грудь и давай вытягивать всякое такое плохое, он со мной поговорит, я полежу, пооттягиваю, помурлычу, глядишь – и легче становится. Эдак мы с ним не один приступ предотвратили. А если бы я впадал в панику каждый раз и начинал мяукать и горевать, вместо того чтобы помогать, так еще не известно, как дело бы обернулось. Вот и в больницу меня не пустили, а ведь я тоже, наверное, мог бы помочь. Вы, уважаемый Ворон, не помните, когда папенька скончался? Какое число на портрете стоит?

Ворон гордо выпятил грудь. Как это он не помнит? С чего это ему не помнить? Да, этот задохлик тут им целую лекцию прочел, и возразить Ворону, пожалуй что, нечего, но уж когда дело до фактов доходит, тут ему равных нет. И пусть все об этом знают!

– Восемнадцатое сентября десятого года, – четко возвестил он красивым голосом.

Гамлет горестно вздохнул и опустил голову.

– Значит, восемнадцатое… Выходит, он умер в тот же день, как его «Скорая» увезла, а я-то, дурень, целый месяц возле больницы отирался, ждал его. Если б знал, сразу бы в театр побежал, глядишь, и на панихиду поспел бы, и на похороны. Жалко! – Он смахнул лапой слезы, покатившиеся по грязной шерсти. – Между прочим, если бы вы так активно мне не помогали, я бы точно уже в сырой земле лежал, а то и вовсе незакопанным валялся бы где-нибудь. Вы ведь тоже могли бы сесть вокруг меня в кружочек и давай меня жалеть и причитать, а вы по-другому поступили, вы Белочку позвали, вы Ветра за Змеем послали, вы старались, меры принимали, хотя, если нашими мерками мерить, делали вы что-то совершенно немыслимое. У нас, в Москве, котов так не лечат и так с ними не обращаются и вообще, в таких условиях нас не содержат. А вы наплевали на то, как принято, и делали, как умели, делали все, что могли, что придумали, на что идей хватило. И вот результат! Я пока еще жив. Да, я плох, с трудом произношу слова, почти не встаю и не ем ничего, только пью из лужи, но ведь я же разговариваю, я мыслю, следовательно, я существую. Когитум эрго сум. А это значит, что?

– Мыслю, следовательно, существую, – перевел с латыни образованный Камень.

– Это значит, – многозначительно произнес Кот Гамлет, – что никогда нельзя опускать руки и сидеть и лить слезы. Надо что-то делать. Надо двигаться вперед. Надо жить, в конце концов.

Конец книги первой

– Пап, я мультики посмотрю, ладно?

Антон положил вилку и взглянул на часы.

– А спать тебе не пора, Василиса Прекрасная?

– Не пора, не пора! – Девочка запрыгала вокруг отца, исполняя замысловатый танец. – Ты у Эли спроси, она всегда в это время разрешает мне мультики смотреть.