— Да что вы такое говорите?! Кому я могу рассказать? Мне это не нужно.

— Знаете, а я ведь только жить начала. Мой муж был пьяница и дебошир, — взволнованно заговорила Надежда. — Все эти годы он жестоко меня избивал и надо мной издевался. А Глеб совсем другой. С ним я узнала, как мужчина должен относиться к женщине. Я с ним уже полгода тайно встречалась, ещё будучи замужем, а от своего пьяницы и самодура так уйти и не смогла. Понимаю, нельзя говорить такое, но я вам благодарна. Ведь благодаря вашему мужу, тому, что он избавил меня от этого изверга, я смогла устроить свою личную жизнь. Сама бы на это никогда не решилась. Такой уж у меня характер. Тянула бы свой воз до самой смерти. Терпела бы унижения, оскорбления и побои. У меня бы не хватило духу уйти. Я боялась мужа как огня. Думала, тащить мне этот крест всю жизнь. Не хотела лишать ребёнка отца. Дура! Только теперь поняла, какая же я дура. Дочка только детство почувствовала и заикаться перестала. Малышка жила в вечном страхе, каждый день слышала скандалы и склоки. Глеб любит её как родную. Если бы не вы, я бы жила с этим скотом. Я бы сама никогда не развелась и не сделала шаг в лучшую жизнь. Глеб устал бы меня ждать и отошёл в сторону. Я бы так и не узнала, что такое настоящее женское счастье. — Надя смахнула слезу и дружелюбно обняла меня. — Когда вы в прошлый раз ко мне пришли, я говорила, что буду добиваться правосудия любой ценой, а если откровенно, я хотела броситься к вам на шею и поблагодарить за то, что сделал для меня ваш муж. А потом поняла, что вы его ненавидите точно так же, как я ненавидела своего. Как же хорошо я вас понимаю!

— Наденька, я очень за вас рада! — Я обнимала практически незнакомую мне женщину и чувствовала, как с души падает груз.

Как же замечательно видеть счастливой ещё одну женщину и знать, что в этой нелёгкой жизни кому-то стало светлее и солнечнее. Я пожелала ей не стесняться любви. Никто не должен стесняться того, что стал счастливым

Когда я уходила, то сквозь слёзы помахала Надежде рукой.

— Надя, я за вас рада! Вы даже представить не можете, как я за вас рада! Берегите любовь! Пожалуйста, берегите! И не стесняйтесь её! Не надо!

Надя плакала, прижималась к Глебу и крикнула мне, не обращая внимания на проходящих мимо нас пассажиров:

— Обещаю! Я вам обещаю! Спасибо вам за всё!

Когда я подъехала к своему дому, то с ужасом обнаружила, что моя квартира выгорела дотла. Я встала как вкопанная и смотрела на выгоревшие окна. Этаж над моей квартирой и ниже были в копоти. Чёрные стены, отбитая штукатурка, пустые оконные проёмы…

Увидев соседку, я быстро её догнала.

— Баба Клава, что произошло? — спросила я дрожащим голосом.

— Света, девочка, а ты разве не знаешь? Вчера Павел сгорел.

— Как?

— Говорят, приехал вечером пьяный и уснул с сигаретой в зубах.

— О боже…

— Тебе звонили. Да только у тебя телефон был отключен.

— Я за границей была.

С трудом передвигая ноги, я, словно в тумане, дошла до Алькиной квартиры и позвонила в её дверь. Алька открыла мгновенно. Она была бледной и очень заплаканной.