Герцог Арвендейл скупо усмехнулся и пожал плечами. Его неожиданная собеседница усмехнулась в ответ и внезапно шевельнула своим огромным задом, сдвигаясь к краю вороха тряпья, на котором восседала будто Верховный вождь.

— Садись, — предложила она и, видимо, для лучшего понимания, хлопнула своей мощной ладонью рядом с собой. — Все одно лучше, чем на голых прутьях.

Спорить с этим было трудно. Поэтому Трой, до сего момента также сумевший отвоевать себе небольшой клочок клетки и присесть, вследствие чего вполне успевший по достоинству оценить «комфорт» сидения на голых прутьях, молча приподнялся и передвинулся на предложенное место. Его собеседница несколько мгновений пристально разглядывала его. А затем поинтересовалась:

— Откуда сам-то?

Трой пару мгновений помолчал, а затем осторожно ответил:

— Из Аркорана.

— Вот не ври мне, — насупилась бабища, — а то я аркоранских не знаю. Не похож ты на них ни разу, да и говор у них совсем не такой. Хотя и у тебя тоже не нашенский… — и она испытующе уставилась на него. Трой же в ответ улыбнулся и ответил ей безмятежным взглядом. Мол, хочешь, верь — хочешь, нет, но другого ответа не будет. А что еще было делать-то? Бабища еще несколько мгновений сверлила его сердитым взглядом, после чего скривилась и нехотя кивнула:

— Ладно, не хочешь говорить — так и не надо, — она помолчала, потом вздохнула и неожиданно робко начала: — Я это, чего хочу-то… — потом замолчала и сердито зыркнула на стоящих поблизости. Те испуганно отшатнулись. Но ей этого было мало.

— А ну отпрыгнули отсюда! — зло рявкнула бабища, и окружающие резво прянули по сторонам. Но почти сразу же натолкнулись на кого-то спинами и боками. Несмотря на свои внушительные размеры, клетка была забита людьми довольно плотно. Бабища скривилась и, повернувшись к Трою, внезапно ухватила его за ухо и притянула к себе. Герцог едва сдержал свои инстинкты, прямо-таки вопящие о том, что нужно быстро вывернуться и, перехватив руку, взять ее на излом, а затем…

— Ты вот что, паренек, — зашептала бабища, — дело у меня к тебе есть. Важное. Девочку мне одну спасти надоть. Сиротку. Коли возьмешься — есть у меня чем твоему побегу подмогнуть.

О, как! Трой даже слегка ошалел. Он тут изо всех сил изображает из себя обычного глыхныгца, смирившегося со своей судьбой, личико волосиками занавесил и сидит эдак тихонечко в сторонке, прикинувшись ветошью, а его тут, оказывается, вычислили на раз…

Между тем бабища отпустила его ухо и уставилась на него требовательным взглядом. Трой задумался. Давать однозначно отрицательный ответ было нельзя. Как бы там ни было, эта… весьма импозантная дама явно была очень влиятельной личностью, и отрицательный ответ был способен спровоцировать ее на какие-нибудь негативные действия. Да и идея «спасти сиротку» у него никаких негативных эмоций не вызывала. Более того, поскольку он прекрасно понимал, что у него нет ни единого шанса добраться до Нью-Ашхога, следовало использовать любую возможность хоть как-то успокоить кровоточащую совесть… Но, с другой стороны, с подобным поручением явно было что-то не так. Если эта бабища действительно обладает таким влиянием, чтобы даже неким образом поспособствовать побегу, почему не займется спасением значимого для нее объекта сама? Да и что она в таком случае вообще здесь делает-то? Ну и до кучи озвучивать подобные предложения совершенно постороннему человеку — это как-то… Тут бабища, видно вычислив какие мысли бродят в голове у ее визави, внезапно наклонилась набок, навалившись на Троя всем своим огромным телом и выпростала из-под себя левую ногу… вернее, то, что от нее осталось. А затем и правую, так же как и левая, представляющую собой оттяпанную до середины бедра культю, замотанную засохшими окровавленными тряпками.