Миша не ответил.

— Много, много. Пора в гости к Юрию Сергеевичу. Он вам, кстати, кариес по блату не лечит? Со скидкой тарифа?

— Не лечит.

— Странно. Ну да Бог с ним. И, пожалуй, вот ещё что. Мне почему-то кажется, что Стёпа не первая жертва, а? И если б «скорая» милицию не вызвала, вряд ли бы он сам обратился сюда. Как ты думаешь?

— Не знаю, — опять уставившись в пол, пробубнил Корнеев.

— Всё ты знаешь. Просто в другие разы дело без ножа обходилось, верно? Отсюда вывод — кто-то на вашем рыночке наколочку даёт кому следует: «Товар прибыл, можно брать!»

— Но ведь невозможно узнать, когда мы золото понесём.

— Но случаи-то были?

— Д-да, один. Но я вам ничего не говорил.

— Само собой, родной. Ну, а что касается того, что невозможно узнать, то на это скажу — узнать можно всё. Был бы творческий подход.

— Я не знаю, — ещё раз зачем-то произнес Миша.

Я постучал пальцами по облезлой полировке своего стола.

— Когда ты в последний раз был у стоматолога? Естественно, не для лечения зубов.

— С месяц назад.

— Значит «рыжьё» имеешь? Юрий Сергеевич как, с ценой не обижает?

— Мужик не жадный. Правда, не всё берёт.

— Понятно. Теперь слушай сюда. Завтра равно в одиннадцать ты у меня как штык. Чтобы тебя ребята в пиджаках не привозили, приходишь сам. Лучше без родителей. И сегодня никому ни слова про то, что ты тут был. В оставшееся рабочее время можешь заикнуться, что закрома Родины полны и пора заняться сдачей. Понимаешь что к чему? Чтобы максимальное количество народонаселения знали, что ты теперь богатенький Буратино. Максимальное. О'кей? Тогда гуд-бай… Свободен.

Продавец вышел. Я стукнул по оконной раме и махнул рукой. «Вольво» отъехала. Ну, что ж. С утра сгоняем к экспертам, а сегодня? Сегодня пора немножко расслабиться. Виктория, надеюсь, ты ждёшь меня?

— Евгений, ты готов? Я не в смысле, что «готов», я в смысле — идти готов?

— Так точно, товарищ Ларин!

— Тогда подгребай. Жду.

Пока Евгений будет преодолевать расстояние от своего кабинета до моего, я, пожалуй, ещё разок включу рекламную паузу. Рекламу ворованного золота 583-й пробы.

На моём столе стояла довольно симпатичная штучка, взятая сегодня утром у экспертов напрокат. Телефонный аппарат, совмещённый с магнитофоном. Как водится, японский. Очень красивый, но главное — чувствительный.

Я сел за стол и нажал кнопку «PLAY». Миниатюрная кассета бесшумно закрутилась, и через несколько мгновений из динамика полился диалог двух моих знакомых:

«Да, слушаю…»

«Юрий Сергеевич, здрасьте. Это Миша Корнеев, из голубого ларька. У меня есть кое-что. Вы бы не посмотрели?»

«Подожди секунду».

Послышался шелест страниц.

«Сегодня в пять. У меня не будет клиентов».

Загудела бормашина. Вероятно, Жанночка наяривает кому-то по зубкам.

«Алло, Юрий Сергеевич, ещё одно… Надо бы добавить… Инфляция».

«Придёшь, проговорим. Всё, у меня работа». Бормашинка визжала с перерывами, выстукивая по челюстям несчастного зубовладельца азбуку Морзе. Её визг прервал телефонный зуммер. Юрий Сергеевич повесил трубку. Я нажал на «стоп». Вроде всё ясно, ничего необычного. Но что-то тут не то. Не в диалоге, а в звуке. Непонятно, откуда появилось ещё одно жужжание, в паузах между работой бормашинки. Или оно появилось сразу? Не уловил. Надо ещё раз прогнать.