Они вступили в море, и сложилось такое впечатление, что пошли прямо по его поверхности.

— Все же вода убывает, — заметил стоящий рядом со мной Мелвин. — В прошлый раз было глубже.

Идущие к нам люди абсолютно не походили друг на друга. Если один был высок, то другой едва доставал ему до плеча, но зато чуть ли не в два раза превосходил своего долговязого спутника шириной. Лица у них тоже были разными: у высокого — худое, вытянутое и с длинным носом, а у низкорослого толстяка — круглое, как и весь он сам, с маленькими глазками-пуговками. Незнакомцы различались даже одеждой: высокий предпочитал темные тона, а толстяк выглядел как попугай-галиду, которые водятся у нас в Гволсуоле. Галиду до того разноцветные, что когда смотришь на них долго, начинает рябить в глазах.

Глядя на эту пару, я едва удерживался от улыбки, до того забавное зрелище они собой представляли. Правда, когда незнакомцы приблизились настолько, что можно было разобрать выражение их глаз, улыбаться мне сразу расхотелось. Нехорошие глаза оказались у обоих, с такими своих бабушек убивают, когда не хватает денег на выпивку…

Встретившие нас люди поднялись на борт «Небесного странника» и осмотрелись по сторонам. Причем тот, что меньше ростом, внимательно посмотрел на Николь, чем не понравился мне еще больше, а другой — на стоящего рядом с ней Аделарда. Наверное, не потому, что мужчины нравились ему больше женщин, просто рядом с хрупкой Николь Лард смотрелся особенно впечатляюще. Если быть честным до конца, я тоже рядом с ним несколько ущербно себя чувствую, слишком уж он велик.

Мелвин поприветствовал поднявшихся на борт «Небесного странника» людей, а затем представил их мне. Нерч и Флед, так их звали, безо всяких там «господин». Фледом оказался длинный. После этого они коротко переговорили между собой. Язык их оказался непонятен не только мне, но даже Рианелю, что, в общем-то, удивительно, настолько много он их знает.

Когда эта парочка разговаривала с нашим пассажиром, я незаметно скосил глаза на Брендоса: мол, о чем разговор? Тот едва уловимо пожал плечами: «даже не представляю».

Затем Мелвин обратился ко мне:

— Господин Сорингер, перелет был трудным, так что отдыхайте, на сегодня никаких дел не будет. Я сейчас ухожу, встретимся завтра с утра.

— А когда начнется погрузка? — поинтересовался я. — Надеюсь, тоже завтра с утра?

Как я понял с его слов, мы прибыли сюда в том числе и для того, чтобы забрать какой-то груз. Ну и чего откладывать надолго? Прежде всего потому что не нравилось мне здесь, а отчего — и сам понять не мог. Может, потому что у меня начал ужасно чесаться подбородок? А ведь когда происходит так, значит, впереди ждут неприятности: примета верная, ни разу еще не подводила.

Помню, собрался я как-то раз в кости поиграть. Не в такие, о которых мне Николь постоянно напоминает, а настоящие. Так вот, я тогда подбородок ногтями чуть ли не до крови разодрал. И компания как будто бы подобралась подходящая, с виду люди приличные, да и знал я их всех давно, но слишком уж сильно он чесался. В общем, как ни хотелось мне испытать удачу, я отказался. Как выяснилось впоследствии, правильно сделал: один из игроков, проигравшись, схватился за нож. В итоге, пока ему не заломили руки, он троих успел исполосовать, причем двух из них — до смерти. Ну и где гарантия, что в их числе не оказался бы я?