Маклаков давно был знаком с Рудольфом Фуксом, — ещё с начала 60-х годов, когда и тот, и другой, то сотрудничая, то конкурируя, торговали пластинками возле крупнейшего в городе универмага ДЛТ. Точно так же как и Фукс, Маклаков удостоился в своё время и чести быть пропечатанным в фельетоне. Правда, в другое время, так что на страницах советской печати "встретиться" им не довелось. С конца шестидесятых Маклаков, как и другие коллекционеры, наряду с западной музыкой начинает писать и отечественных исполнителей. И, конечно же, появление новых записей Аркадия Северного не проходит мимо него. Казалось бы, давнее знакомство с Рудольфом предполагало, что уж кому-кому, а Сергею Ивановичу не пристало верить сказкам про "старого одессита"! Тем более, что Маклаков был не просто знакомым Фукса, а почти его соседом. Сергей Иванович жил на Большом проспекте Петроградской стороны, в доме 29, а всего через квартал от него на Ропшинской улице жил Рудольф. Но, по-видимому, всё было не так просто. Когда Маклаков (не то сам, не то через каких-то знакомых), наконец, уговорил Фукса свести его с Аркадием Северным, он и сам толком не знал, кто ж к нему заявится. Вот как рассказывал об этом сам Сергей Иванович:
"Вот когда он первый раз ко мне пришёл… Ну, я записи-то слышал. Думал, понимаешь, — такой мужик, срока отбывал… Громадный должен быть, плечистый. Ну, такое впечатление, когда он поёт…
Открываю дверь — стоит симпатичный молодой человек в галстуке… Высокого роста, с гитарой. Ну, как-то у меня настроение сразу испортилось. Ну, думаю, какой это Аркадий. Не может быть, чтобы это был Аркадий. Проходит в комнату, садится на диван, берёт гитару… Да, выпили мы с ним по рюмочке… Как запел — ну всё, ну что там говорить. Там уже всё ясно сразу стало…"
По словам Маклакова, в тот вечер Аркадий напел ему песен на целую бобину. Но, к сожалению, эта запись, судя по всему, не сохранилась. Известны лишь какие-то фрагменты гитарных концертов Северного, сделанных в этот период, возможно, и у Маклакова. Это вполне согласуется с рассказами Сергея Ивановича о том, что Аркадий записывался тогда у него неоднократно. Но такие записи не вполне удовлетворяли Маклакова. Ведь записываясь у него, Аркадий невольно возвращался к уже пройденному этапу — пел безо всякого сценария и выдержанной стилистики всё, что приходило ему или кому-либо из присутствующих в голову. Что после "Программ", конечно, слушалось уже совершенно не интересно. Маклаков, не обладавший литературным даром, ничего тут поделать не может, но ему тоже хочется записать что-то оригинальное. И, наконец, его замысел осуществляется.
Причём, не без участия всё того же Рудольфа Фукса, который однажды является к Маклакову вместе с Аркадием, к тому же и со своим магнитофоном. И вот на квартире Сергея Ивановича производится оригинальнейшая запись, которую первоначально планировалось посвятить его жене — Валентине Павловне. Но та, узнав, что ей собираются посвятить, сразу же отказывается от такой чести. По причине вполне весомой — записываемое произведение было действительно очень своеобразно.