В фильме финальная сцена объяснения в любви между Полом и Холи была столь созвучна моим собственным мыслям, что я ее не просто играла, а проживала дубль за дублем. Пол говорит Холи, что любит ее и хочет, чтобы девушка принадлежала ему.

— Нет, одни люди не могут принадлежать другим! Я не хочу, чтобы меня посадили в клетку!

— Я не намерен сажать тебя в клетку, я хочу любить тебя!

— Это одно и то же.

Я говорила в этой сцене о себе и Меле, я не хотела, чтобы меня сажали в клетку, наверное, это выглядело странно, ведь я мечтала о доме, о том, чтобы сидеть дома, растить сына… Чем не клетка? Но для меня клетка была в другом — в необходимости подчиняться чужой воле, я столько лет это делала, старалась соответствовать сначала маминым требованиям, теперь идеалам Мела. А я хотела своего, хотела просто побыть мамой…

Но у нас не было дома, после съемок «Завтрака у Тиффани» и его премьеры мы вернулись на съемную виллу «Бетания» в Бюргенштоке. В это же время в Швейцарию, окончательно «поссорившись» с Италией, переехали Карло Понти и София Лорен. София отчаянно, но по-хорошему завидовала моему материнству, ей самой никак не удавалось родить. Вот тогда она и приходила ко мне на кухню, чтобы, уложив спать Шона, посидеть, по-женски жалуясь на судьбу.

У нас был один повод для споров: мой обожаемый Живанши «не подходил» Софии, она предпочитала Кристиана Диора, в Доме моделей которого одевалась в Париже даже после его смерти. Карло Понти мог позволить своей любимой все, что угодно, но она и сама была вполне обеспеченной. София успешно снималась, и что это были за фильмы!

Одновременно с моими съемками в «Завтраке…» она снялась в «Чочаре», в английском прокате этот фильм вышел под названием «Две женщины». Фильм потрясающий, о военных годах и трагедии двух женщин — матери и дочери. Светская дама София Лорен, обожающая драгоценности и наряды от Диора, играла простую итальянскую лавочницу, ее не смущала грязь на платье и на лице, растрепанные волосы, она и в таком виде была великолепна!

За роль Чезарии София была номинирована на «Оскара», как и я за Холи Голайтли. Статуэтку отдали Софии, хотя фильм был не на английском языке. Я от души радовалась за подругу, ее настоящая, прочувствованная работа не шла ни в какое сравнение с моей, куда менее весомой. И дело не в растрепанных волосах, София права, проживая свои роли, а не играя их.

Об этой системе во время съемок «Завтрака» мне все время твердил Джордж Пеппард, игравший писателя Пола, он говорил, что это метод Станиславского. Я читала Станиславского и понимала, что это правильно, Феррер твердил другое: только неопытный, с плохой техникой актер проживает все на экране, умелый играет. Жизнь показала, что правы Станиславский и София Лорен, а не Мел Феррер. Фильмы с участием Мела забывали на следующий день после премьеры, а Софию будут помнить, потому что она жила своими ролями, потому что она настоящая.

И мои роли, в которых я не играла, а жила, тоже будут помнить.

Но я все еще находилась под влиянием мужа, хотя все сильнее из-под него выходила. «Зеленые предместья» с треском провалились, о «Войне и мире» никто не вспоминал, а «История монахини» собирала полные залы, «Римские каникулы», «Сабрина», «Забавная мордашка» и теперь «Завтрак у Тиффани» с успехом шли на экранах, причем каждый следующий фильм вызывал всплеск интереса к предыдущим. Жена получалась успешней мужа.