- Официально, кто отравился, кто сгорел, кто умер от инфаркта.
- Мне по-прежнему многое не ясно, но спасибо и за эту информацию. Конечно, то что вы рассказали мне про возможность взрыва, весьма забавно, но... Если это все, Виктор Владимирович, я пойду.
- Надеюсь, что этот разговор останется между нами.
- Я тоже надеюсь.
В проходной завода висят шесть траурных портретов. Здесь мы с Катей встретились, когда она шла на работу в вечернюю смену, а я уже домой. Катя не может оторваться от лиц ребят.
- Ты их всех знаешь?
- Знаю. Я с ними был на свалке.
- Говорят, они подожгли отходы, потом забрались в домик, что находился т рядом со свалкой и напились. Все отравились и померли, ядовитые газы проникли в дом.
- Я был в этом домике. Там запах ужасный, даже когда ничего не горит.
- Похороны после завтра. Ты пойдешь?
- Нет. У меня много работы.
К нашему забору нахально подъехала черная "Волга" и застыла. Вот уже третий час от туда никто не выходит. Я пытаюсь разобраться, что же все таки происходит. Во первых, ключик, который мне передал Григорий Павлович, как мы выяснили относится к ящику с рубильником второго участка цеха. Зато без ключа можно вскрыть этот же ящик с другой стороны и найти другой выключатель. Не связано ли все это с пресловутым взрывом, о котором так настойчиво мне говорил Виктор Владимирович. Во вторых, но точно такой же ключик спокойно висит у электриков третьего цеха и никто с ним не носится как с неписанной торбой. Может Григорий Павлович в целях конспирации хотел, чтобы я по этому ключу отыскал этот ящик. В третьих, я действительно прокололся стащив из сейфа зеленую папку. Но почему в этой папке находились документы явно компрометирующие руководство завода? Почему так спокойно отнесся Степан Степанович к моему сообщению, что я папку сжег? В четвертых, какую роль играет Виктор Владимирович? Он подсказывает и толкает меня на подвиги, которых я явно не хочу делать. Пока у меня тысячи вопросов и ни одного ответа. Скорей бы приходила Катя.
Через час "Волга" убралась.
До чего же сегодня холодно. Я натянул кожаную куртку и поперся на работу. Катя еще спит, так с ней вчера и не поговорил по поводу моих сомнений. Она пришла очень поздно и сразу свалилась в постель.
Опять совещание. В этот раз генеральный набросился на меня.
- Хочу отметить недостаточную работу главного энергетика. С его приходом мы получили больше сложностей, чем хотелось бы. Пришли первые холода, а в городе еще не происходила опрессовка тепловых магистральных труб, до сих пор незакончена замена труб на улице Тристана и Туркестанской, колодцы 5 и 7 разрушены. В самом плохом состоянии теплотрасса завод - город, здесь теплоизоляции на трубах почти нет...
Интересно откуда он взял эти данные. Ведь на той неделе мы с Гулямом Шакировичем составляли план работ по этим объектам и утвердили у главного инженера. Стоп, а не этот ли гнусный татарин передал эти данные генеральному. Ну и компашка.
- Кроме того, - продолжает директор, - стали поступать жалобы от начальников цехов и участков на недостаточное снабжение их паром, воздухом и водой...