– Как это произошло?

– Во сне.

Он вздохнул, усталость исказила черты лица, но тут же сменилась отрешенностью.

– Как она?

– Баснословно богата.

– Она… может вернуться?

– Она богата, у нее в женихах граф, и она знает, что ты спал с Бьянкой.

Пол ответил на свой вопрос сам:

– Она не вернется.

Он поднялся, прервав завтрак.

– Мне пора в аэропорт. Командировка на три дня. Если не застану тебя по возвращении… Нет, не верю, что ты когда-нибудь оставишь меня в покое.

– Каждому по вере его, – в след пробормотала Мэри.

Кстати, о вере. Визиты отца Роджера не прекратились, но гораздо уютней проходили в церкви; вызвав такси, Мэри отправилась за благословением на грех.

– Скажите, – после продолжительного разговора о приходе и погоде, спросила священника, – если прелюбодеяние совершается не удовольствия ради, а спасения… это засчитывается?

– Вы хотите, чтобы Бог закрыл глаза на прелюбодеяние или открыл на спасение?

Проницательно, ничего не скажешь.

– Посмотрите сами правде в глаза: только ли это причина согласия?

Мэри посмотрела. Ей почти тридцать, и ее никто не хотел последние почти тридцать. Только Пол, но он развратник – извращенец и Джед, но он не человек. Грех состоял уже в том, что желание было взаимным, к мужчине, который никогда не станет ее мужем и просто мужчиной.

Она уехала из церкви с легким сердцем, и вечером, почувствовав прикосновение к шее, смеясь, сказала:

– Я хочу тебя видеть, Джед. Я хочу видеть мужчину, который сделает меня женщиной.

Смешок, и высокий воин стоит за ее спиной. Насмешливый взгляд темных глаз, распущенные черные волосы струятся по сильным плечам, меч…

– Возьмешь его в постель?

– У меня есть второй, не меньше.

Мэри собрала воедино всю волю, чтобы не броситься вон из комнаты. Она не повернется спиной к хищнику, не станет молить отпустить ее. Она сделает шаг навстречу…

– У тебя горят глаза, когда ты на меня смотришь и бешено пульсирует жилка на шее.

– А у тебя поднимается килт.

Воин покаянно вздохнул.

– Слушай, – Мэри прижалась к нему, – я вот понять не могу…

– Ну? – он провел рукой по ее волосам, освобождая от несчетного количества шпилек.

– Я и Мэри – одно целое, это ясно. Мы поменялись местами в день ее свадьбы, и потому я очнулась в нелепом белом платье и чудаковатой короне, это тоже ясно. Но, как бы сказать деликатней… Почему у меня зудели волосы от пота? И у Мэри то же самое.

– Побочный эффект, – Джед усмехнулся.

– И только?

– Ты одна из тех женщин, что убивают желание долгими разговорами? – Меч Джеда переместился к изголовью кровати, а пальцы расстегивали пуговицы блузки. – Бьянка – тоже побочный эффект, своего рода компенсация за причиненный ущерб.

– А Эсма – она…

– Моя сестра. – Блузка упала на пол, молния на юбке добровольно разъехалась в стороны. – Остальные вопросы после.

– После чего?

– После боя с мечами, – усмехается в губы и захватывает их в плен.

Леди Элфорд надолго забыла все вопросы…

Нет, все-таки, опасный период – канун тридцатилетия. Сначала она переносится в девятнадцатый век, становится любовницей богатого аристократа, ей позволяют вкусить роскошь и любовь, а после бесцеремонно сваливают в кучу навоза.