«Странно, — подумал Фрэнк, увидев глаза этого типа в нескольких сантиметрах от себя. — Он же совсем не похож на пьяного…»

Тут же в глазах у него почернело, и тело пронзила неистовая боль, начавшаяся где-то около бешено заколотившегося сердца.

Леонарди проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо.

— Мы просим вас переместиться в салон бизнес-класса, — сказала склонившаяся над ним стюардесса. — Вы меня слышите?

— Что случилось? — недовольно спросил Томмазо. — В чем дело?

— Вашему соседу нездоровится, — объяснила стюардесса, стараясь говорить спокойно. — Пожалуйста, пересядьте. Здесь сейчас будет работать врач.

Томмазо послушно встал, взглянул на нуждающегося в помощи соседа и сразу понял всю бессмысленность врачебных усилий — на него смотрела мертвая маска с остекленевшими глазами и высыхающими каплями пота.

Когда Леонарди опустился в кресло бизнес-класса, мимо него пролетели сопровождавшие мертвеца гориллы. Томмазо услышал, как они переговариваются на бегу, и снова ему почудилось что-то смутно знакомое.

Из нью-йоркского аэропорта полиция не выпускала Леонарди не менее четырех часов. С него сняли отпечатки пальцев, допросили сначала одного, а затем еще раз — в присутствии адвоката. Полицейских интересовало все — когда Леонарди впервые увидел убитого (о том, что сосед был поражен ударом узкого тонкого ножа прямо в сердце, Томмазо узнал еще в самолете) был ли он знаком с ним раньше, кто подходил к нему в салоне, кто с ним разговаривал. Показывали фотографии пассажиров. К приезду адвоката у полицейских появились и новые вопросы — не приходилось ли Леонарди когда-либо бывать в Советском Союзе, а если да, то с какой целью и с кем он там общался.

Только теперь Томмазо понял, почему столь знакомой показалась ему речь сопровождавших покойника людей.

Когда его наконец отпустили и он очутился в лифте, поднимающемся к стоянке автомобилей, Томмазо сам себе сказал задумчиво:

— Оказывается, я совсем забыл про Россию. А ведь сколько ездил, друзьями даже обзавелся. Интересно, что сейчас с этими парнями. Как их там звали? Виктор… Сергей… Платон…

Платон возвращался.

Ларри ждал, что он, как все нормальные люди, прилетит самолетом и прямо в Москву. Но насильственно оторванный от родного бизнеса Платон принял другое решение. Сперва он залетел в Санкт-Петербург, провел молниеносную ревизию инфокаровских объектов, довел до трясучки Леву Штурмина, наорал на Еропкина, потребовал показать все финансовые документы, долго их изучал, потом сменил гнев на милость и объявил, что вечером все ужинают в «Астории». За ужином был обаятелен, старался всеми силами сгладить утреннюю резкость, рассказывал, как жил в Швейцарии и Италии.

Весь следующий день он, уже в спокойной обстановке, смотрел, как работают станции. Еропкин показал ему два новых объекта, накормил роскошным обедом и тут же потребовал дополнительного финансирования. Платон подумал, кивнул головой и финансирование пообещал.

— Скажу Ларри, — объявил он. — Пусть займется. А вообще ты здесь здорово развернулся. Просто класс!