Я посетил в нескольких километрах от Лондона большое поместье, где СОЭ производил обучение своих агентов и где находился своего рода музей оружия, которым пользовались подпольщики. Здесь обучали, как применять взрывчатые вещества, как взрывать поезда, самолеты или строения; обучали стрельбе из автоматов и револьверов, пользованию глушителями, обращению с оружием, имевшим самый безобидный вид: трубки или автоматической ручки. Мне вспоминается зал музея, где демонстрировались всевозможные способы маскировки взрывных механизмов; на стене была сделана диорама уголка Сахары: пески, верблюды, пальмы, среди которых нужно было обнаружить скрытую под верблюжьим навозом противотанковую мину. Позже, июльским днем 1943 года, приземлившись на рассвете в Алжире после ночи, проведенной над Францией в напрасных поисках места посадки, я попал в один из лагерей СОЭ, который напоминал Вавилонскую башню в миниатюре, - там обучались агенты из средиземноморских стран.

Правда, СОЭ готовил хороших подрывников, но и только, о Сопротивлении в разных странах оно располагало лишь самыми поверхностными сведениями. Восстание народов осталось недоступным для понимания руководства СОЭ. Французский отдел этой организации столкнулся во Франции с национальными устремлениями подпольных организаций Сопротивления, а в Лондоне - с противодействием разведывательных служб Свободной Франции. Это привело к тому, что со временем СОЭ пришлось отказаться от своих притязаний на роль организатора и довольствоваться ролью поставщика. В распоряжении СОЭ находился крошечный воздушный флот, доставлявший из Франции, а также и во Францию деятелей Сопротивления. Кроме того, от СОЭ зависело снабжение рациями, оружием, взрывчаткой, которые сбрасывались на парашютах в ящиках, похожих на гробы, и называемых контейнерами.

Таким образом, когда мы, подпольщики, попадали в Лондон, нам приходилось лавировать в сложной обстановке, создавшейся в результате взаимоотношений между СОЭ и Интеллидженс сервис, с одной стороны, и с французским БСРА - с другой, а позднее и с американскими разведывательными службами.

У меня еще будет случай поговорить о БСРА. Относительно же американской разведки можно сказать немногое. Она действовала довольно своеобразно или вообще бездействовала, более занятая установлением связей с деятелями Виши и интригами на территориях Франции, находящихся за морем, чем оказанием помощи подпольной борьбе. Я вспоминаю крупного руководителя американской разведки - Донована, с которым я встретился во время моего кратковременного пребывания в Вашингтоне в 1942 году. Он не хотел и слышать о Сопротивлении и, узнав, что я моряк, начал расспрашивать меня о наиболее удобных местах для высадки десанта на том или ином участке побережья. Он водил длинной указкой по висевшей на стене карте вдоль побережья от Бретани до департамента Ланд и своей лающей, гнусавой речью напоминал мне какого-то характерного актера типа Бэббита.

Чтобы больше не возвращаться к британским разведывательным службам, добавлю, что обе соперничавшие между собой организации имели каждая свою точку зрения на французов и на движение Сопротивления. Эти разведывательные службы играли в подпольной борьбе большую роль, которая чаще всего была военной, иногда - политической, подчас - положительной, подчас отрицательной. Несмотря на склоки и раздоры, они все же были объединены общим стремлением единолично и как можно многообразнее использовать Францию и не допустить, чтобы среди окружавших де Голля или в самой Франции возродился дух национального единства и национальной независимости.