Наконец он подал дежурному какие-то деньги, и тот подтолкнул ему книгу записи посетителей. Человек что-то там написал, взял ключ от комнаты, который дежурный бросил на стойку, потом, подхватив чемодан, пересек вестибюль и исчез на едва освещенной лестнице.

Я поколебался мгновение, потом толкнул двойные двери и вошел в вестибюль отеля.

Старый, издерганный жизнью дежурный окинул меня безучастным взглядом.

Я подошел и оперся на стойку. Увидев этого человека вблизи, я понял, что, если хочу от него что-то получить, нужно действовать самым примитивным методом. Протертый до дыр костюм и обтрепавшиеся манжеты вопили о его бедности.

— Сейчас наверх поднялся человек. Мне нужно знать, кто он такой, — сказал я веско.

Вытащив бумажник, я достал десятидолларовый банкнот, дал дежурному возможность им полюбоваться и стал аккуратно складывать его. Получился маленький комочек, и я сунул его между костяшками указательного и среднего пальцев левой руки, откуда он торчал, словно флаг. Я положил левую руку на стойку в метре от него.

Глаза дежурного соскользнули с моего лица и стали ощупывать сложенный банкнот. Я увидел, как раздуваются его сплющенные ноздри, а лицо принимает осмысленное выражение.

— Мы не даем сведений о наших клиентах. — Голос его звучал неуверенно. — Кто вы такой, мистер?

— Человек, который покупает сведения за десять долларов, — ответил я.

Он втянул голову в плечи и прикрыл глаза — видимо, думал. Так он был похож на тощую нахохлившуюся курицу. Наконец он открыл глаза и снова уставился на банкнот.

— Вы не полицейский, — сказал он, как бы обращаясь к самому себе. — И не частный детектив.

Его усталые глаза снова переместились с банкнота на мое лицо в тщетных поисках разгадки.

— Какая разница, кто я? — нетерпеливо бросил я. — Как его имя?

Рука его — похоже, он не мыл ее неделю — робко потянулась к банкноту. Я позволил ей приблизиться, но, когда она была почти у цели, отодвинул свою.

— Как его имя? — повторил я.

Он вздохнул.

— Не знаю. То, что он написал в книге, наверняка липа. — И он подтолкнул книгу ко мне.

Я прочитал: «Джон Тернер, Сан-Франциско». Почерк был неровный и мелкий.

— Тернер, — произнес дежурный задумчиво. — Если бы я получал по доллару за каждого Джона Тернера в этой книге, я бы давно разбогател и бросил эту поганую работу.

— Он не сказал, почему прибыл так поздно? И как долго пробудет?

Дежурный снова втянул голову в плечи.

— Если я буду держать деньги в руках, мистер, моя память будет работать гораздо лучше. Когда вам будет столько, сколько мне, вы увидите, что в голове уже ничего не держится.

Я выронил банкнот на стойку.

— Пусть он лежит здесь, — сказал я. — Смотрите на него.

Наклонившись над банкнотом, он затаил дыхание, потом поднял глаза и спросил:

— Так что вы хотели узнать, мистер?

Я повторил вопрос.

— Он сказал, что опоздал на последний поезд и уедет первым же утренним. Просил разбудить в семь утра.

— Куда идет поезд?

Он огорченно покачал головой.

— Этого он не сказал. Но только не в Сан-Франциско. Завтра с утра туда поездов нет. Может, в Сан-Диего. Последний поезд в Сан-Диего ушел в половине третьего ночи, а первый завтрашний уходит в половине восьмого.