— Конечно! И малыша искупаем, — оживилась женщина. — Там есть чаши для мытья самых разных размеров, и для такой крохи найдется.

Честно сказать, «купальня» не вызывала у меня приятных ассоциаций, но это совсем не повод зарастать грязью. Я положила Вовку в корзинку, взяла пеленку, чтобы вытирать ребенка, и простыню побольше для себя. Куском мыла нас обещала снабдить Панен.

По дороге я спросила у спутницы, найдутся ли у нее нитки с иголками. Она ответила, что швейных принадлежностей в ее распоряжении достаточно, я вполне могу позаимствовать немного, и между делом поинтересовалась, зачем они мне. Уж не знаю, чем именно вызван интерес, простым любопытством или за мной следят и меня контролируют, но я честно ответила, что таскать ребенка в руках в корзинке не очень удобно. Мне бы хотелось придумать что-нибудь, способное освободить руки. Точно знаю, что в нашем мире подобное имелось, оказывается, здесь тоже есть. Специальные мешки, в которых можно носить ребенка с рождения и спереди, и сзади. А когда я спросила, нельзя ли сделать какой-нибудь кармашек для стратегического запаса пеленок, мне ответили утвердительно. А еще Панен пообещала выделить мне для этого ткань, принести несколько вариантов на выбор и помочь с кройкой и шитьем. Последнее меня особенно обрадовало, так как мастерицей на все руки я никогда не была и, кроме пришивания пуговиц, ничего не умела.

В целом Панен начинала мне нравиться — открытая, общительная и просто приятная женщина, которая к тому же разбиралась в детях и пообещала дать средство от раздражения на детской коже. И ведь пеленки меняю сразу, а покраснения все равно появляются.

— Вы, наверное, очень опытная мама, — заметила я, выслушав очередные тонкости в уходе за ребенком, рассказанные спутницей.

— К сожалению, опыт я нарабатывала и применяла на чужих детях, — немного грустно отозвалась Панен, — своих иметь не могла. Я обычный человек, не чародейка. Кто-то может иметь от них детей, но мне не повезло, я родилась с самой обычной кровью.

— Неужели чародеи, обладая такой силой, не смогли обойти это ограничение? — удивилась я. Чем больше я видела волшебства в действии, тем сильнее удивлялась, насколько оно несозидательно. Во всяком случае, кроме этой крепости, ничего, что было бы создано чародеями, я не встречала. А вот разрушать и убивать они умеют знатно.

— Есть законы природы, которые никто не может преодолеть или изменить. Но я знала, что, скорее всего, так и случится, и сознательно согласилась на бездетную жизнь, зато с любимым.

— Значит, вы живете с мужем? Он не возражает, что его жена посвящает время другим?

— Я здесь одна, хотя тот, кто назывался когда-то моим мужем, тоже живет в крепости.

Я задумалась, стоит ли продолжать разговор. Пусть мне и было интересно, но лезть к малознакомому человеку в душу не позволяло воспитание.

— В одном походе — а чародеи всегда уходят в походы, они, как птицы, не способны сидеть на одном месте — он нашел ту, что смогла от него забеременеть и родить ему сына. — Панен не стала ждать, пока я решусь спросить. — Мне некуда было идти, семья бы не приняла беглянку, да и, признаться, привыкла уже к Закатной крепости и ее чудаковатым обитателям. И я осталась. Помогаю вести хозяйство, растить детей, раз своих нет. В общем, на жизнь не жалуюсь.