– Наверное, трудно быть прославленным героем, – сказала она. В конце концов, все любят, когда им сочувствуют, как бы мало они этого ни заслужили.

– Признаюсь, к этому необходимо немного привыкнуть.

– И, наверное, трудно отличать искреннее восхищение от пустых похвал. Ты окружен людьми, но словно бы один. – Она драматически вздохнула. – Каждый пытается тебя использовать.

– Но вы-то, конечно, сердечно блюдете мои интересы?

– Я оскорбила бы ваш здравый смысл, если бы претендовала на что-либо подобное. Но возможно, мы сможем быть полезными друг другу.

И она одарила Лео еще одной улыбкой. Почему бы и нет? Его прямая, свободная манера была прямой противоположностью Орсо. Он не давал ей никаких загадок, которые надо было разгадывать. В его словах не всегда прослеживался даже прямой смысл, не говоря уже о двойном. Бывает, что прекрасный дурак – как раз то, что нужно человеку.

Савин устала быть умной. Ей хотелось безрассудства. Ей хотелось сделать кому-нибудь больно. Сделать больно себе самой.

– В городе есть одно место, где вам обязательно стоит побывать, раз уж вы здесь.

– Вот как?

– Это кабинет одного моего друга. Писателя. Спиллиона Суорбрека.

Брок несколько приуныл.

– Я вообще-то… не то чтобы много читаю…

– Честно говоря, я тоже. Суорбрек сейчас не в городе, он отправился в исследовательскую экспедицию на Ближние Территории. – Она едва заметно прикоснулась веером к груди Лео, глядя на него снизу вверх из-под ресниц. Ей было нужно… чего-нибудь такого. – Но я там буду.

Брок неловко откашлялся.

– Завтра?

– Давайте сейчас, – предложила Савин. – Завтра я могу передумать.

Вероятно, она вела себя как полная дура. Вероятно, ее действия вызовут скандал. Впрочем – и это можно сказать с уверенностью – не настолько большой, как свадьба с собственным братом.

Орсо стоял и пил.

Если говорить точнее, он стоял, пил и наблюдал за Савин. Для начала исподтишка. Но с каждым новым глотком все более и более открыто. Просто смотреть на нее было пыткой. Смотреть на нее рядом с квадратным подбородком этого олуха Лео дан Брока было пыткой втройне. Пыткой, которой он по какой-то причине никак не мог перестать мучить самого себя.

Казалось бы, между ними двумя танцевали люди – целый зал, полный сверкающих, кружащихся фигур, – но все они были лишь пьяным размазанным пятном. Он видел лишь Савин, которая стояла рядом с Молодым Львом и смеялась. Орсо думал, что только он достаточно забавен, чтобы вызвать у нее такой смех. А оказалось, она может так смеяться и для других, совсем не забавных людей.

То, что она его отвергла, едва ли было сюрпризом. Но то, что она, судя по всему, решила попытаться зацапать другого мужчину – причем именно того, кого все считали его соперником, – буквально через несколько дней, как отвергла его? Это было больно. Он прикончил свой бокал и ухватил следующий с проносимого мимо подноса. Кого он пытается обмануть? Ему было больно от всего. Он весь был сплошная огромная рана. Из тех, что никогда не заживут.

– А вот и мой сын и наследник, кронпринц Орсо!

Повернувшись, Орсо обнаружил своего отца в компании плотно сложенного пожилого человека, лысого как яйцо, с короткой седой бородкой.