– Я дала слово твоему папаше.
– Верно, но ведь все говорят, что ты самая вероломная стерва на всем Севере.
– Кому как не тебе знать, чего стоит то, что «все говорят». По правде, я держу слово только по отношению к тем, кто мне нравится. Меня считают вероломной, потому что здесь, на равнине, таких людей всего семеро. – Изерн подняла татуированную руку, сжав ее в вибрирующий от напряжения кулак. – Но для этих семи я – скала!
Рикке сглотнула.
– Так, значит, я тебе нравлюсь?
– Х-хе! – Изерн разжала синий от татуировок кулак и встряхнула пальцами так, что захрустели костяшки. – Насчет тебя я пока не уверена, но мне нравится твой отец, и я дала ему свое слово. Что попытаюсь положить конец твоим припадкам и выманить твой Долгий Взгляд наружу. И что ты еще будешь дышать, когда я верну тебя ему. И хотя в дело вмешались мелкие неурядицы типа вторжения врагов, из-за которого ему пришлось бежать из Уфриса, но что касается меня, обязательство по-прежнему в силе, куда бы ни загнал его Стур Сумрак со своими ублюдками.
Ее поблескивающие глаза уставились на Рикке, хитрые, как у лисы, обнаружившей курятник без присмотра.
– Впрочем, должна признаться, есть у меня и своя корысть в этом деле. Что для тебя даже неплохо, поскольку своекорыстные мотивы – единственные, которым стоит доверять.
– И в чем же твоя корысть?
Изерн распахнула глаза так широко, что они практически вывалились на ее грязное лицо.
– Потому что я знаю, что нас ждет другой, лучший Север. Свободный от лап Скейла Железнорукого и от того, кто тянет его за ниточки, то есть Кальдера Черного – и даже от того, кто тянет за ниточки его! Север, где каждый будет свободен выбирать собственный путь!
Изерн вплотную наклонилась к ней в темноте:
– И твой Долгий Взгляд укажет к нему дорогу.
Вести счет
Искры дождем сыпались в ночь, жар настойчиво толкал в улыбающееся лицо Савин. В проем высокой распахнутой двери виднелись напряженные тела, работающие механизмы, демонически освещенные сиянием расплавленного металла. Грохот молотов, лязг цепей, шипение пара, крики и ругательства рабочих… Музыка делающихся денег.
Поскольку шестая часть литейных мастерских на Горной улице принадлежала ей.
Один из шести огромных корпусов был ее владением. Две из двенадцати высоко вздымающихся труб. Одна из каждой шестерки новых машин, вращающихся внутри, одна шестая огромных куч угля, наваленных во дворе, каждое шестое из сотен поблескивающих оконных стекол, смотрящих на улицу. Не говоря уже об одной шестой части постоянно увеличивающихся прибылей: поток серебра, способный затмить Королевский монетный двор.
– Лучше не задерживаться здесь, миледи, – вполголоса посоветовала Зури. Огни литейной блеснули в ее глазах, когда она оглядела темнеющую улицу.
Как всегда, она была права. Большинству знакомых Савин молодых леди сделалось бы дурно от одной мысли о посещении этой части Адуи без сопровождения отряда солдат. Однако те, кто хочет занимать высшие позиции в обществе, не должны гнушаться время от времени погружаться и в глубины, когда есть шанс найти среди отбросов нечто блестящее.