Я чувствовал: сейчас должно что-то произойти. Дальнейшее выжидание становилось опасным. Если я хочу спасти По, нужно действовать, и немедленно.

Стыдно сознаваться, но меня удерживала не опасность, а дурацкое чувство гордости. Я не хотел становиться еще одним актером в пьесе Маркисов – актером, который даже не знал своей роли и имел весьма смутное представление о сюжете…

Думаю, Лея тоже не представляла до конца развитие действа. И это было слабым звеном в их семейной цепи. Пора вмешиваться. Главное – не терять самообладания, тогда есть шанс, что я провалю их спектакль, спасу По и уцелею сам.

И в то же время, читатель, никогда еще я не чувствовал себя таким старым. Я стоял в темном коридоре и глупо мечтал: если бы сейчас рядом со мной оказался кто-нибудь моложе и проворнее. Но рядом никого не было. А Лея Маркис запрокинула голову, как хозяйка, укладывающая белье на высокую полку. Это движение и заставило меня вмешаться в ход их спектакля.

Я быстро вошел и встал возле огненного круга, ожидая, когда меня заметят.

Долго ждать мне не пришлось. Вскоре миссис Маркис повернула голову в мою сторону. Следом туда повернули головы и ее дети. Даже По (кровь все еще текла из надреза на его руке)… даже он ухитрился встретиться со мной глазами.

– Лэндор, – шепнули его губы.

Огонь факелов не мог сравниться с огнем устремленных на меня глаз. Они сверлили меня насквозь и единодушно требовали объяснения. Мое появление застопорило спектакль.

– Добрый вечер, – произнес я и достал карманные часы. – Прошу прощения, уже доброе утро.

Я старался говорить своим обычным голосом, без малейшего оттенка угрозы. Но даже если бы у меня был ангельский голос, он все равно остался бы голосом постороннего, явившегося сюда без приглашения. Услышав мои слова, Лея Маркис вздрогнула. Она опустила сигарную коробку на пол и шагнула ко мне. Я обманулся: жест ее протянутых рук не был приветствием. Он выражал крайнее возмущение.

– Вам здесь нечего делать, – отчеканила Лея.

Но я смотрел не на нее, а на миссис Маркис. У той тряслись губы.

– И вы здесь, миссис Маркис, – учтиво проговорил я.

Услышав свое имя, она сбросила капюшон и тряхнула локонами. Веришь ли, читатель, – она даже улыбнулась мне! Казалось, мы находились не в подземелье, а у них дома и она вот-вот предложит нам сыграть партию в вист.

– Миссис Маркис, я хочу задать вам один вопрос. Внимательно подумайте, прежде чем отвечать. Кого из своих детей вы хотели бы спасти от виселицы?

В ее глазах блеснуло недоумение. Такой же недоумевающей стала и ее улыбка. Скорее всего, миссис Маркис подумала, что ослышалась.

– Мама, молчи! – крикнул Артемус.

– Он тебя запугивает, – добавила Лея.

Я по-прежнему игнорировал молодых Маркисов. Все мое внимание было приковано к их матери.

– Боюсь, миссис Маркис, что у вас нет выбора. Кому-то придется отвечать за все содеянное. Это-то вам понятно?

У миссис Маркис забегали глаза. Она поджала губы и продолжала молчать.

– Думаю, вам понятно и то, что кадетов нельзя безнаказанно убивать, а потом совершать надругательство над их телами. Там, где ослабевает власть закона, начинается произвол.