Он сказал обидчиво:

– А я что?

– Да это я так, – сказал я, – чтобы не увлекался. Жаль будет тебя отдать этим мокрым и пахнущим рыбой. Другое дело, на островах вдруг встретим огрих…

– А что огрихи?

– Так можешь пригодиться, – пояснил я. – Для установления дипломатических отношений.

Он с сожалением проводил взглядом блестящие спины, что красиво выныривают и тут же изящно скрываются под волнами, даже хвостов не разглядеть.

– Ну хоть постреляй, – сказал он.

– Какая ты прелесть, – сказал я растроганно. – Что не удается… гм… употребить, то хотя бы пристрелить! А то что за жизнь без удовольствий?

– Точно, – сказал он. – Ладно, ты какой-то скучный. Пойду по кораблю пройдусь. Ты заметил, меня уже не укачивает?

– Человек ко всему привыкает, – сообщил я. – Господь знал, впереди еще не такие будут качки. Всякие, разные. И делал нас с запасом прочности.

В море волны хоть и огромные, но, к счастью, не идут, как овцы, тесно одна за другой. Каждую отделяет от предыдущей широкое водное пространство, и даже в бурю эта величавость сохранится, разве что волны станут выше, тогда уже не волны, а настоящие водяные горы, но это дальше, в океане, а мы пока в море, где проще, хотя моя команда уверена, что страшнее уже не будет.

Я на мостике кивком подозвал Фицроя, поинтересовался тихо:

– Как народ?.. Мне кажется, не сильно оглушило?

– Сильно, – ответил он шепотом. – Но в тебя верят, что странно. Потому как-то приспосабливаются. Хотя, конечно, воевать с Гарном им было бы сподручнее, легче и понятнее.

Я поморщился.

– Что за народ… Сражаться готовы насмерть хоть с людьми, хоть с чудовищами, а вот упасть в водопад страшно до жути.

Он сказал с ухмылкой:

– Страшно, но как интересно! Когда нас понесет в водопаде, увидим, как там и что за краем земли… Интересно же! В самом ли деле звезды внизу или же будем падать и падать целую вечность?

– Интересная мысль, – согласился я. – В самом деле стоит посмотреть… Эй, Джонадер! Ты слышал?

Джонадер откликнулся снизу от штурвала:

– Я слышу вас, адмирал!

– Нет, – ответил я, – глерда Фицроя? Как он красиво расписал, как романтично падать в бесконечную пропасть, у которой нет дна!.. Так что держи строго на водопад!

Джонадер зябко передернул худыми лопатками.

– Ну и шуточки у вас, адмирал. И так всего трясет. Уже и чудовища морские не пугают, что так и шныряют, так и шныряют.

– Кто твой сменщик? – спросил я.

Он пожал плечами.

– А зачем он?.. Я сам доведу.

– Утро только началось, – напомнил я, – а потом день, не знал? А затем и ночь… А, понял, как я сам не догадался!.. В общем, никаких остановок на ночь!.. Даже в самую безлунную. Держать курс тот же, следить за ветром. Где боцман?

За моей спиной раздался густой бас:

– Глерд адмирал?

Я обернулся в раздражении.

– Ты чего подкрадываешься?

Криба Холден, все такой же широкий и медведистый, жилистый и широкомордый, сказал с достоинством:

– А я и стоял тут. Тихо, как мышка. Я сам слежу за ветром. Если усилится, сразу приспустим, подвяжем… да знаем что делать, глерд адмирал!.. Сто раз в заливе пробовали.

– На клотике кто-то должен сидеть всегда, – предупредил я. – Ты тоже не железный, Криба. Ночь разбей на три вахты, пусть те, кому доверяешь, следят за порядком, но корабль не должен останавливаться, пока есть ветер! Рулевых пусть ночью сменяют чаще. Гвардейцы днем пусть спят, а ночью бдят во все фибры.