– Глерд, нельзя же так… ох, оставьте… Зачем платье задираете мне на голову?
– Чтоб не сползало, – пояснил я жарким шепотом, – а так у вас прекрасное лицо, а ваши полные и красные, как спелые вишни, губы я даже во сне…
Она прошептала в ужасе:
– Глерд!.. Как вы смеете, я такое не позволяла даже мужу…
– Ему и нельзя, – ответил я, – а нам, с нашим родством душ, нашей близостью этических констант, позволено самое полное слияние потных тел…
Она охнула:
– Глерд!.. Нельзя так… Это же какой стыд… Как я могу…
– Расслабьтесь, герцогиня, – шепнул я, – весь грех беру на себя.
– Грешить никому нельзя!
– Без прегрешения нет покаяния, – возразил я. – Герцогиня… Ох, я просто с ума схожу на вас… Как вам удается быть такой чувственно нежной и отзывчивой…
Она шепнула в ужасе:
– Глерд, я ни на что не отзываюсь! Это вы со мной делаете что-то непонятное в угоду своим телесным потребностям, а я нет, я ничего не знаю… и не участвую…
– Поучаствую за нас двоих, – согласился я. – Герцогиня… какое это сладкое безумство…
Жаркий румянец охватил ее лицо, воспламенил розовые уши и даже сполз на грудь. Дивное и возбуждающее зрелище, едва не теряет сознание от стыда и непристойности того, что с нею делают, но мужчине нельзя мешать, а когда я вытерся краем ее платья и опустил его на место, она потупила взор, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Жизнь прекрасная, – сказал я с чувством. – Потому что вы ее украшаете, герцогиня!..
Она покачала головой.
– Глерд…
– Герцогиня, – ответил я с чувством.
Она покачала головой.
– Глерд, вы не останетесь ночевать в постели герцога. Это непристойно. Я не могу пойти на такое, это будет изменой супружескому долгу.
– Герцогиня!
Она вздохнула, отвела взор.
– Я сама навещу вас. В поместье привыкли, что я, как и мой супруг, время от времени навещаю расположенные вблизи и даже дальние цеха. Герцог обычно ездит в самые отдаленные, а я в те, что ближе.
Я подхватил:
– А бухта почти совсем рядом! Герцогиня, я буду ждать вас, томясь негой сладкой.
Глава 7
Возвращался уже ночью, на фоне звездного неба и двух лун поднялась темная стена деревьев, я протиснулся на ту сторону, там у самой воды полыхают костры, все освещено, работа продолжается и ночью.
Охрана явно передала по цепочке весть о моем появлении, внизу от костра с гвардейцами навстречу мне поднялся Ваддингтон.
– Глерд, – сказал он с беспокойством, – не будет с моей стороны дерзостью спросить, как прошел разговор с герцогом?
Я покинул седло, один из гвардейцев быстро ухватил коня под уздцы.
– Не будет, – сообщил я. – Глерд Ваддингтон, как я понимаю, вы беспокоитесь за стройку?
Он ответил торопливо:
– Простите, адмирал, но… из-за этого я и позволил себе переступить этикет…
Я отмахнулся.
– Неважно, главное, ваше отношение к делу. Так что спрашивайте.
Он, все еще смущенный, торопливо взял себя в руки и спросил:
– Адмирал, о чем удалось договориться?
– Все подтверждено, – заверил я. – Жизнь устроена так, что любые связи и договоренности слабеют, если их не подтверждать время от времени.
Он ответил со вздохом:
– К сожалению, это необходимость.